Никита с силой прижал к себе тонкий девичий стан - Магда издала низкий животный хрип, крепко обхватила Никиту руками… и перестала сопротивляться.
***
- Ты не сможешь отсюда уйти, - девушка игриво укусила Никиту за ухо. В глубине ее глаз светились детское озорство и неожиданная для Никиты признательность.
Они лежали возле тротуара и рассматривали бездонное голубое небо без единого облачка.
- Почему?
- Превратишься в памятник на полпути отсюда.
- Но ты же поможешь мне?
- Нет! – Уверенно мотнула головой девушка. – Там тебя убьют! Любая женщина сможет это сделать, потому что ты нас жалеешь. Здесь нельзя никого жалеть!
А в самом мегаполисе безопасно. Ты осваивайся! Говорят, что НЕЧТО, захватившее город, поддается изучению. Попробуй! Вдруг получится. Сам же обещал! А теперь мне пора возвращаться. Принесу тебе пищу!
Магда не согласовывала своих действий с Никитой. Она просто ставила его в известность.
Ее серое платье через пару минут исчезло за вереницей одноэтажных зданий, из которых состоял заплесневевший от времени пригород мегаполиса.
Просить девчонку о чем-то, похоже, бессмысленно: она делала только то, что лично ей казалось правильным. Древний город превратился в тюрьму! Но видеть девчонку хотелось все сильнее и сильнее. Такого с Никитой еще никогда не случалось. Разбуженные чувства были настолько сильными, что больше ни о ком и ни о чем, кроме Магды, думать не хотелось.
И еще Никита заметил одну закономерность: что бы он ни делал, какие бы попытки ни предпринимал, его собственное тело в итоге продвигалось все глубже к центру мегаполиса. Словно он пытался выплыть из огромной раскручивающейся воронки, но ничего не получалось…
***
Весь день Никита бродил по потрескавшемуся и вспученному корнями деревьев керамическому покрытию широких улиц мертвого города. Осторожно осваивал дозволенный ему местным страшным «Правителем» маршрут.
Знакомиться с невидимым Хозяином не хотелось. Очень уж неравные возможности!
Перед самым закатом Никита наткнулся на спуск в подземку. Может быть, сотни широких, истертых временем и покрытых ровным слоем пыли и грязи ступенек, созданных из красного матового камня, вели не в метро, но уж слишком походили на привычное глазу подземное сооружение.
И именно здесь, в паре километров от того места, откуда пришлось стартовать, всё и началось…
Как только Никита ступил на первую красную ступеньку, ведущую вниз, в темноту неосвещенного подземного лабиринта, в ушах послышался легкий треск. Так шумят первые робкие капли дождя по железной крыше или эфир ненастроенного радиоприемника. Звук был настолько осязаемым, что Никита замер.
Воспоминания об охранном периметре мегаполиса, где человеческое тело превращалось в замороженную мясную тушку, породило в душе естественный, холодящий внутренности страх.
Ничего хорошего от подобных сюрпризов ожидать не приходилось. И все-таки ноги пока еще подчинялись хозяину, поэтому один шаг вперед можно было себе позволить.
Правая ступня опустилась на вторую ступеньку - шум в ушах стал громче. Децибелов на десять!
Шаг назад – децибелов на десять тише! Шаг вперед – громче!
Никита к чему-то приближался. Точнее… топтался перед чем-то, что создавало жуткий фон в ушах.
Покалывание в ногах и руках и легкое головокружение появилось на второй минуте нерешительных топтаний возле подземного входа.
Симптомы приближающейся потери сознания накатывали на Никиту постепенно – он зажал уши руками, но шум никуда не делся и не стал тише. Надо уходить!
Над самой головой пронеслась узкая, как стрела, тень. Одинокая птица на бреющем полете промелькнула в сторону городских окраин.
Факт странный! Оказывается, птицы легко преодолевали «замораживающий» барьер. «Повелитель» мегаполиса не подпускал к себе только человека!
Общий гул в ушах начал расслаиваться на отдельные шипения. Треск – тишина – треск – интервал побольше – треск – интервал поменьше…
Никита устало усмехнулся: программа-переводчик, загруженная в голову системой звездолета, пыталась декодировать поступающий извне сигнал. Наивная!
Теперь точно пора уходить! Никита развернулся и замер будто парализованный.
- Слышишь ли ты? Слышишь ли? – замогильный низкий трубный голос бился в уши и леденил кровь.
- Да, - прошептал Никита.
Вокруг - никого. Голос же точно шел из темной бездны «подземки».
– Я слышу! С кем я ш-ш-ш-ш….
Собственный голос шипел почти так же, как шипело нечто в его ушах пару минут назад. Очередная подстройка под неизвестный тип речи – подарок звездолета!
- Спустись вниз, - Голос пронизывал все существо, будто холодом проникал под кожу. – Верни то, что украдено.
Ноги сами преодолели десяток ступеней в темноту подземки. Но Никита последним усилием тренированной когда-то воли заставил себя остановиться. От шума в ушах, кажется, рвались барабанные перепонки.
- Иди!!!
Сила и мощность подземного призыва дробили мозг на части, не давали времени на размышление.
- Я человек! Мне нельзя! – попытался противостоять голосу Никита. - Еще немного, я оглохну и ослепну. Дай уйти!
- С тобою ничего не может случиться. Ты сам выбрал свою судьбу, - Голос не стал тише. Он каждым отдельным словом будто бросал камни в голову своего невольного слушателя. – Ты умер вчера! Твой распад на составляющие наступит, как только окажешься за первой охранной полосой. Ты стал частью города. Исполни то, ради чего здесь оказался.
- Как умер? Не может быть!..
Руки сами начали ощупывать тело: оно было таким, как всегда, сильным и упругим. До боли знакомым!
- Если хочешь, проверь… Но ни один человек не может быть здесь живым и слышать мой голос.
- А как же Магда? Она живая!
- Она исключение, узаконенное не мною. Ей предстоит многое… - Могло показаться, что голос тяжело вздохнул.
- Я бы жил, если бы не она! – Никита вдруг поверил всему сказанному. Зачем будет врать тот, кто итак властвует в мегаполисе? - Это её рука меня…
Шум в голове стих - воля вернулась к Никите. Он тремя мощными прыжками преодолел десяток ступеней. Ноги вынесли наружу, туда, где свет местной звезды быстро гас, скрываясь за руинами древнего города.
Тело и мозг Никиты жили лишь благодаря тому, что находились в зоне излучения, созданного Нечто, от которого сбежали все жители огромного города. Для того, чтобы в этом удостовериться, ставалось лишь провести жуткий эксперимент.
