Степан Бакшеев рванулся с кресла и, облепленный повисшими на нем охранниками, бросился к профессору. Накамура попятился, Степан был страшен.
Кто-то из охранников ловко ударил его ребром ладони по шее, и Степан потерял сознание.
* * *
Капитан яхты, арендованной Адольфом Гофманом-Таникавой для берлинского корреспондента, принял своего пассажира в небольшом рыбачьем поселке, лежащем на Тихоокеанском побережье острова Сикоку. Когда Генрих Раумер оказался на борту, капитан, малоразговорчивый, угрюмого вида кряжистый японец, вывел яхту из бухты Сусаки, прошел миль пятьдесят к осту, потом повернул к югу, оставив за кормою мыс Мурото.
Он еще не раз менял курсы и весь день беспокойно оглядывал горизонт, успокоившись только ночью, когда передал штурвал помощнику, хромому, с изрытым оспой лицом корейцу. Третий член экипажа яхты, моторист, почти не вылезал из машинного отделения, где споро суетился на редкость сильный двигатель.
Весь день Генрих Раумер провалялся на койке в тесной каюте, которую капитан отвел своему пассажиру. Он пытался уснуть, но сон не приходил… Раумер знал, кто командует отрядом подводных лодок, идущих из далекой Германии. Мысль о встрече с единственным братом, да к тому же близнецом, не давала Раумеру покоя. Как и у многих немцев, сентиментальность, связанная с культом семьи, домашнего очага, патриархальных традиций, была отличительной чертой Генриха Раумера-Шрайбера тоже.
Пытаясь отвлечься, он вновь возвращался к синей коленкоровой папке, содержавшей самые разнообразные сведения о дельфинах. Ведь не исключено, что ему, разведчику, придется вступить в сложную психологическую игру с этим профессором Накамурой. Поэтому чем большую проявит Раумер эрудицию по части дельфинов, тем лучше. Да еще присутствие этого русского, о котором сообщает Хироси… Раумер работал в России, долго жил в Прибалтике и знал, как трудно работать с русскими, невозможно заранее, с большой точностью, рассчитать их поступки.
«Не было печали, так черти накачали», — вспомнил он русскую поговорку, вздохнул и раскрыл синюю папку.
Первым он прочитал сообщение о том, как дельфины обратились за помощью к людям. Удивительную историю рассказали рыбаки, ведущие промысел тунца у берегов Франции, около Канн. Команда «Кориандра» поняла: что-то неладно, — когда услышала невероятный шум, который создавали два десятка дельфинов, неистово выпрыгивавших из воды. От стада отделилось взрослое животное и стало подталкивать впереди себя, видимо, только что родившегося детеныша, который плыл с трудом. Один из рыбаков бросился в воду и поднял на палубу детеныша дельфина. Несколько минут ему делали искусственное дыхание, но спасти дельфина не удалось — он умер от удушья. Оказалось, он родился с дефектом — непроходимостью дыхательных путей.
Раумер отложил листок, порылся в папке…
«Интересно, — думал он, — значит, дельфины понимают, что люди, которые в них стреляют, могут прийти к ним на помощь. Нет, требуется иной поворот. Если мы вступим с ними в контакт, надо поставить вопрос так, что есть на земле люди, которые ненавидят дельфинов, и люди, которые относятся к ним дружелюбно. Последние — мы, немцы… Следовательно, и работать дельфинам необходимо только на нас. Старый римский принцип «разделяй и властвуй» в дельфиньем царстве! За эту идею можно получить дополнительную благодарность адмирала…»
Раумер прочитал еще одну информацию, подготовленную для него резидентом абвера.
Новозеландский журналист биолог Антони Алперс в книге «Дельфины и мифы» рассказывает, что греческие моряки иногда обращаются к афалинам, громко выкрикивая «Василь», и те, услышав, останавливаются как вкопанные, с выставленной головой, чтобы посмотреть, кто их звал, а при повторном зове подплывают к судну. Этот же биолог описал следующий случай. Греческий рыбак, находясь в лодке, играл на гитаре; музыка привлекла дельфинов, которые подплыли вплотную к лодке…
«Но пора выходить на связь, — подумал разведчик. — По-моему, мы достаточно отдалились от Островов. Где этот желтолицый пират? Надо узнать у него координаты яхты…»
Через час с небольшим яхта легла курсом на запад. Генрих Раумер сообщил последние сведения об острове профессора Накамуры флагману отряда субмарин, прибывших в никому не известный район Тихого океана. Следившая за радиообменом «лисья нора» адмирала Канариса не увидела необходимости во встрече двух разведчиков-братьев. Фрегаттен-капитану было предписано действовать самостоятельно согласно полученным в Берлине инструкциям и новым, сообщенным Раумером на субмарину данным. Корреспонденту «Фёлькишер Беобахтер» вменялось в обязанность возвратиться в Токио, дождаться там преемника и вылететь в столицу третьего рейха для получения нового задания.
После разговора с Бакшеевым Фист-кых вернулась в океанариум и немедленно информировала Фаситора.
Фаситор подумал, что все его неясные предчувствия оправдались, но не стал сообщать эту мысль Фист-кых, и без того подавленной и растерянной.
Он предложил поставить в известность Совет Старших Матерей, но Фист-кых и большая часть содержавшихся в океанариуме дельфинов считали, что до тех пор, пока нет полной ясности во взаимоотношениях между обитателями лаборатории, тревожить Совет преждевременно. Необходимо разобраться в обстановке, окончательно уточнить, соответствуют ли действительности слова Большого Человека, как условно называли они Бакшеева.
Тем не менее был разработан план, предусматривающий возвращение дельфинов в Океан. Он строился на использовании второго подводного хода. Его начало, замаскированное среди обломков базальта и водорослей на дне бухты, уводило в толщу острова, а затем туннель выходил непосредственно в океан. О существовании этого естественного туннеля охрана острова не подозревала.
Сложная часть плана состояла в необходимости открыть в нужный момент шлюзы бассейнов океанариума, чтобы дельфины получили возможность выйти в бухту, откуда начинался туннель. У Фист-кых были свои соображения по этому поводу, но она пока не торопилась высказать их. Фаситор предложил прыгать через барьеры, и дельфины поскучнели: не каждому из них был под силу такой прыжок. Поскольку другого выхода не было, остановились пока на предложении Фаситора.
На второй день после разговора Фист-кых с Большим Человеком из бассейна забрали молодого дельфина Фукиса, большого приятеля Фтириса. Все решили, что с ним будет проведена беседа: его будут убеждать выполнить волю Старшего Самурая. Поэтому Фукис заявил, что он поначалу согласится, а в океане попытается освободиться от страшного груза, уничтожающего корабли, и уйти от тех, кто убивает своих сородичей.
