- Представляете? - воскликнул, улыбаясь во весь рот, Дью. - Жизнь!
В капельках пара оказались споры, яички и наполовину созревшие насекомые, заключенные в тугую биокерамическую оболочку и недоступные высокой температуре. Внутри наконечника одной из иглообразных капсул, слишком маленькой, чтобы увидеть невооруженным глазом, находилось такое количество семян и зародышей жуков, что ими можно было заселить не одно озеро.
Тем временем на Медулла оссиум надвигалась катастрофа.
Ее ожидание мучило Уошен каждый день, каждый час. Однако параллельно ему где-то глубоко внутри вызревало суждение: миром всегда правят катастрофы.
Внезапно весь пар рассеялся, открывая глазам синий свет небес; лагерь был высоко вверху, а внизу, насколько охватывал взгляд, лежали хрупкие черные кости джунглей.
Огонь и пепел кремировали каждое дерево. Каждого карабкающегося жука.
Бойня была жестокой. Но несмотря на то, что после землетрясения прошло не больше двух дней, новая поросль уже пробивалась сквозь поваленные стволы и свежие расщелины, и тысячи новых, блестящих, похожих на зонты листьев уже сверкали в горячем воздухе.
Дью пробормотал что-то невнятное. Брок склонился над плечом Уошен.
- Может быть, остановимся? И посмотрим как следует?
Через следующие пятьдесят километров они уже находились на максимальном расстоянии от моста. Предполагаемый конец мира. На этот символический момент были даже приготовлены замороженное шампанское и кое-какие удовольствия посильнее. Уошен решила, что нужно спокойно подождать до тех пор, пока, получив задание по имплантированной системе связи, кар не найдет достаточно прохладное и удобное местечко, где шесть капитанов могли бы как следует отпраздновать конец своего маленького путешествия.
Кар задумался на какое-то мгновение, затем резко снизился, прополз еще немного и остановился.
Наружный воздух был достаточно прохладен, чтобы дышать, но все же только поверхностными быстрыми вздохами. Следуя протоколу миссии, каждый взял пробы сгоревшей почвы и чего-то, похожего на камни, рассортировав по отдельности живые и мертвые образцы природы. В целом все это выглядело как некое извинение за проведение экспериментов в этом странном, не ставшем ничуть более понятным Мире.
Обет и Мечта занялись изучением огромного древесного пня.
- Асбест, - сообщил Обет, пробегая пальцами по шершавой поверхности. - Напылен из воздуха и охватывает даже корни, видите? Как покрывало.
- Ствол и ветви, возможно, богаты липидами, - подхватила его сестра и добавила: - Это же просто живая свеча…
- Предназначенная сгореть!
- И счастлива тем…
- Для того рождена…
- Чтоб без любви умереть!
И оба заплясали и закривлялись друг перед другом, довольные своей песенкой.
Уошен не спрашивала, что значат эти слова, ибо они были древними и давно потеряли смысл. Сами близнецы вряд ли понимали, о чем поют.
Встав на колени рядом с Мечтой, Уошен увидела десятки гладких побегов, поднимавшихся из разрушенного ствола. На Медулле с его огромной энергией и небольшим пространством растительности не требовалось никакой дополнительной подпитки. Жиры, масла и высококомпрессионный воск были нормой. Некоторые образчики продуцировали электроэнергию прямо внутри себя. Но сколько времени потребовалось на создание таких идеальных систем? Пять миллиардов лет? Меньше? Больше? В конце концов Уошен поняла, что перед ней вообще нет никаких окаменел остей, а есть только постоянное начало жизни, разнообразию которой, как показали генетические исследования, нет предела. Возможно, десять или пятнадцать тысяч лет назад они росли в садах, что теперь казалось верхом нелепости.
Но как бы то ни было, оставлять Медулла оссиум не нужно.
Втайне Уошен никогда не переставала думать об этом.
- Интересно, интересно. Судя по Генам, пень и побеги имеют большие различия, - сказала она близнецам.
Мечта и Обет перестали смеяться и задумались. Но прежде чем они что-либо смогли придумать, всех сильно тряхнуло, а потом мелко затрясло, и Уошен оказалась опрокинутой на спину.
Сначала она рассмеялась.
Но тут же рядом начали сближаться два обломка железных скал массы железа и столкнулись, издавая визжащий рев, наполнивший воздух, словно дрались два чудовища.
Волна землетрясения прошла, Уошен поднялась и тщательно оправила форму.
- Пора назад, - объявила она.
Но большинство команды уже и без того сидело в каре. Бе ждал только улыбавшийся Дью.
- Плохо дело, - сказал он. Уошен подтвердила:
- Плохо.
Карта, составленная ими восемь дней назад, казалась теперь доисторическим ископаемым, к тому же совершенно бесполезным ископаемым.
Уошен смотрела на экран, ведя машину практически по наитию. Самое большее через десять минут они должны добраться до места. В такие дебри не забиралась еще ни одна команда. Испытывая от этой мысли некое удовлетворение, она начала разворот, уже собираясь попросить того, кто ближе, откупорить шампанское.
Но ее не успевшие слететь с губ слова прервал чей-то жуткий, почти неслышный шепот:
- Рапорт… все команды!
- Что такое? - заволновался Брок.
Миоцен. Ее слова с трудом пробивались сквозь какую-то жесткую электронную пелену.
- Что… видите? - И снова. - Команды… рапорт… Уошен попыталась подключить видеосвязь, но безуспешно.
Десяток командиров других команд своими вопросами подняли шум, мешавший слышать что-либо вообще.
- Идем по графику, -сообщала Зейл.
- Странное вмешательство по линиям коммуникаций… иными словами, номинальные системы… - твердил Кицки.
- Что случилось, мадам? Вы видите какие-то неисправности? - скорее с любопытством, чем с беспокойством поинтересовалась Ааслин.
Послышалось какое-то долгое невнятное жужжание.
Уошен быстро подключила свою связь к датчикам кара и обнаружила, что Дью сделал это раньше ее. Он тихо, сдавленно произнес:
- Дело дрянь.
- Что? - выкрикнула она, и тут же громоподобный рев перекрыл все голоса и все мысли. День становился все ярче, все нестерпимей и жарче, широкие полосы света хлестали небо, конденсируя дождевые потоки, летящие прямо на них.
Откуда-то издалека донесся дрожащий голос:
- Мост… он… видите… где?
Кар завертелся, теряя управление, рванулся вверх, все его компьютерные системы вышли из строя. Уошен включила ручное управление, заодно пробуждая в себе все свои старые, казалось, давно забытые навыки. Теперь вокруг не существовало ничего, кроме ее инстинкта и горящих лесов на рушащейся поверхности под ними.
Следующая вспышка света была пурпурно-белой и еще более яркой, чем первые; она слепила глаза, не давая видеть ничего, кроме ее дикого непереносимого сияния.
