— Подтолкните их ко мне.
Дэвид повиновался.
— Хорошо. Что случилось?
Дэвид ответил:
— Вы знаете, что случилось. Зукис пытался убить меня по вашему приказу, но я при этом не сидел спокойно.
Зукис затараторил:
— Нет, сэр, мистер Хеннес. Нет, сэр. Ничего подобного. Я принес ему еду, когда он прыгнул на меня. Мои руки были заняты подносом, я не мог защититься.
— Замолчи, — презрительно оборвал Хеннес. — Тобой мы займемся позже. Убирайся отсюда и через секунду возвращайся с наручниками.
Зукис поднялся.
— А зачем наручники? — спросил Макиан.
— Этот человек — опасный обманщик, мистер Макиан. Помните, я привел его, потому что он как будто знал о пищевых отравлениях?
— Да. Да, конечно.
— Он рассказал о своей младшей сестре, отравившейся марсианским джемом, помните? Я проверил его рассказ. Не слишком много людей умерло пока таким образом. Чуть меньше двухсот пятидесяти. Легко было проверить всех, и я это сделал. Среди них не было двенадцатилетней девочки, у которой был бы брат в возрасте Уильямса и которая умерла бы, поев марсианского джема.
Макиан удивился.
— И давно вы об этом знаете, Хеннес?
— Знал почти сразу после его появления. Но пока ничего не предпринимал. Хотел узнать, зачем он явился. Я приставил к нему Гризволда, чтобы тот за ним следил…
— Чтобы он меня убил, — прервал Дэвид.
— Да, вы будете так утверждать, потому что сами убили Гризволда, заподозрив его. — Хеннес повернулся к Макиану. — Потом он умудрился втереться в доверие к этому мягкоголовому простофиле Бенсону, чтобы следить за нашим продвижением в расследовании отравлений. И вот последнее. Три дня назад он исчез из купола и не объясняет зачем. Хотите знать зачем? Он докладывал нанявшим его людям — тем, что стоят за всем этим. Не может быть простым совпадением, что ультиматум пришёл как раз тогда, когда его не было.
— А где были вы? — вдруг спросил Дэвид — Перестали следить за мной после смерти Гризволда? Если знали, чем я занят, почему не послали на поиски отряд?
Макиан удивился и начал:
— Ну…
Но Дэвид прервал его:
— Позвольте мне закончить, мистер Макиан. Я думаю, Хеннеса тоже не было в куполе в ту ночь, когда я ушёл, и два последующих дня тоже. Где вы были, Хеннес?
Хеннес шагнул вперёд, рот его дергался. Дэвид поднес к лицу сжатую в руке маску. Он не верил, что Хеннес выстрелит, но готов был использовать её.
Макиан положил руку на плечо Хеннеса.
— Передадим его Совету.
Дэвид быстро спросил:
— При чем тут Совет?
— Не ваше дело! — рявкнул Хеннес.
Зукис вернулся с наручниками. Это были пластмассовые прутья, которые легко гнулись в любом направлении, а приняв нужную форму, застывали. Они были бесконечно прочнее веревок или даже обычных металлических наручников.
— Вытяните руки, — приказал Хеннес.
Дэвид молча повиновался. Наручники дважды обернули вокруг его рук. Зукис с усмешкой сильно затянул их, потом выдернул стержень, что вызывало мгновенную перегруппировку молекул и затвердение прутьев. При этом выделялось немало энергии, наручники нагрелись. Ещё один прут стянул ноги Дэвида.
Дэвид спокойно сел на кровать. В одной руке он по-прежнему сжимал свою маску. Замечание Макиана о Совете показало Дэвиду, что он недолго будет оставаться в заключении. А пока пусть события развиваются.
Он снова спросил:
— Так при чем тут Совет?
Но можно было и не спрашивать. Снаружи послышался шум, и в комнату с воплем стремительно влетел человек:
— Где Уильямс?
Это был сам Верзила, большой, как жизнь, которая, впрочем, не так уж и велика. Он не обратил внимания ни на кого, кроме сидящего Дэвида. Заговорил быстро, прерывисто:
— Я ничего не знал о пыльной буре, пока не оказался в куполе. Кипящий Церес, тебя должно было поджарить! Как ты выкарабкался? Я… я… — И тут вдруг он заметил положение Дэвида и в ярости обернулся: — Кто это, во имя космоса, его связал?
К этому моменту Хеннес пришёл в себя. Он схватил Верзилу за воротник комбинезона и грубо дернул, так что чуть не поднял его маленькое тело:
— Я говорил тебе, слизняк, что случится, если снова поймаю тебя здесь!
Верзила закричал:
— Отпусти, мягкоротый подонок! Я имею право находиться здесь. Даю тебе полторы секунды, или будешь отвечать перед Советом Науки.
— Ради Марса, Хеннес, отпустите его, — попросил Макиан.
Хеннес выпустил воротник:
— Убирайся отсюда!
— Ни за что в жизни. Я уполномоченный представитель Совета. Прибыл вместе с доктором Сильверсом. Спросите его.
И он указал на высокого худого человека, показавшегося в двери. Имя подходило ему[1] — волосы его были серебристо-белыми и усы — того же цвета.
— Если позволите, — сказал доктор Сильвере, — я принимаю на себя руководство. Правительство в Интернациональном Городе объявило чрезвычайное положение, и с этого момента все фермы находятся под контролем Совета Науки. Я сам буду контролировать ферму Макиана.
— Я ожидал чего-нибудь подобного, — с несчастным видом пробормотал Макиан.
— Снимите наручники с этого человека, — приказал доктор Сильвере.
— Он опасен, — возразил Хеннес.
— Ответственность беру на себя.
Верзила подскочил и щелкнул каблуками.
— С дороги, Хеннес.
Хеннес побледнел от гнева, но не сказал ни слова.
Спустя три часа доктор Сильвере снова встретился с Макианом и Хеннесом в личных помещениях Макиана. Он сказал:
— Мне нужны данные о продукции фермы за шесть последних месяцев. Я хочу встретиться с вашим доктором Бенсоном в связи с его попытками раскрыть тайну пищевых отравлений. У нас шесть недель для решения проблемы. Не больше.
— Шесть недель? — взорвался Хеннес. — Вы хотите сказать «один день».
— Нет, сэр. Если до окончания срока ультиматума у нас не будет ответа, весь экспорт продовольствия с Марса прекращается. Мы не сдадимся, пока остаётся хоть один шанс.
— Клянусь космосом! — сказал Хеннес. — Земля умрет с голода.
— Не за шесть недель, — ответил доктор Сильвере. — На это время с введением регулирования запасов хватит.
— Будет паника, бунты, — сказал Хеннес.
— Верно, — мрачно согласился доктор Сильвере. — Это будет не совсем приятно.
— Вы уничтожите фермерские синдикаты, — простонал Макиан.
— Они в любом случае будут уничтожены. Доктора Бенсона я хочу увидеть сегодня вечером. Завтра в полдень у нас будет четырёхстороннее совещание. Завтра в полночь, если к тому времени на Марсе и в Центральной лаборатории на Луне ничего не будет найдено, эмбарго вступает в силу, и начнутся приготовления к всемарсианской конференции представителей синдикатов.
