Пришелец, который был мужчиной, показался мне очень странным. Выяснилось, что он не преследовал какого-нибудь зверя, вроде хара, дабы заслужить право отцовства, а охотился за дичью просто для забавы, чтобы выследить, настичь, убить, получая от этого удовольствие. Удивлению моему не было границ. Впрочем, я удивлял его не меньше. - Ты говоришь, вы, этаняне, - так называл он нас, - по мере старения заменяете больные органы протезами? - А разве у вас не делают так? - Кое-что. Ну, гнилые зубы заменят. Руку или ногу приделают, если их оторвет машиной или - прежде - на войне. Вот так. - Война? Как странно! - не переставал изумляться я. - Что-то бесконечно давнее для нашей планеты: ранение, убийство, уничтожение себе подобных. Это даже не наказание гнусного хара. - Так, говоришь, у вас обычно раньше всего заменяют сердца? У нас тоже сердце часто подводит. - Ты имеешь в виду главный орган принудительного кровообращения? - Да, кровь и у нас и у вас. - Органы дыхания, видимо, у нас тоже похожи. Может быть, и органы пищеварения. Их тоже порой приходится сразу переделывать, ремонтировать, заменять. - Вот уж чему не завидую. Поесть все-таки удовольствие. - Я уж не говорю о тех органах, которые различают нас с тобой, звездный житель. - Значит, заменив кишки и сердце на цилиндры и трубки, живой перестаёт быть живым, а становится вечноживущим? Так? Сквозь прозрачную часть наружной оболочки мозгового образования над органами зрения пришельца виднелись две заросшие полоски, как у хара. Они то соединялись, то поднимались в зависимости от владевших пришельцем мыслей. Впоследствии я узнал, что это брови и что их движение выражает состояние людей. - Обитателя острова примут на материке только в случае соблюдения у нас основного закона "Жизнь - вечноживущим!". - Они же вас угнетают, протостарцы проклятые! Им лишь бы самим жить. И они запрещают живым родиться вновь. Вот так. - Нет, почему же? Бывает, что живой не успевает стать вечноживущим, умирает на острове. Тогда взамен ему может кто-нибудь родиться, жить, расти. - Ну, радость моя, не хотел бы этой чести. Я не понял пришельца. Тогда он спросил меня, почему вечноживущие пользуются такими громоздкими машинами: - Или не можете создавать органы, подобные природным? У вас что - и сердце на колесах? Я объяснил этому варвару со звезд, что наша цивилизация не подражает слепо природе, а идет своими путями, переделывая, улучшая, заменяя ее. Это сказывается во всем, начиная с воспроизведения жизненных органов и кончая созданием искусственных материков на месте промороженных до дна морей. - Это у вас здорово! Но естественный климат вы нарушили. Вот так. Жаль, ледяные материки создаются только для гаражей. Впрочем, им климат - как моему скафандру пыль. Очевидно, он говорил про жилища вечноживущих, которым безразличны внешние условия. - Значит, только ремонт, смена частей - и никаких чувств, никакой природы? Так? Я терпеливо объяснил, что только наш остров Юных остался в своей первозданности и мы, обитающие на нем, совмещаем здесь на природе развитие будущего вечного мозга с овладением основами нашей высшей цивилизации, в полной мере доступной лишь живущим не менее великой дюжины дождей. - Потому вы и отмеряете время периодами дождей? Так? А на ледяных материках, в гаражах, протостарцы рассуждают о расстояниях до ядра Галактики? - Да, там время измеряют движением звезд. - Медленно живут, ничего не скажешь. Вот так. Ну и что же? Попав в машину, вечноживущий уже ни рукой, ни ногой шевельнуть не может? - Ему нет в этом нужды. К его услугам быстрые колеса, фотозрение, могучие манипуляторы, не идущие по силе ни в какое сравнение с нашими передними конечностями. - Не только по силе, по красоте тоже, - заметил пришелец, вкладывая в эти понятия особый смысл. Я указал ему, что, перемещаясь на колесах, можно развивать весьма большие скорости, недоступные даже харам. - Почему же вы не используете колеса, чтобы гоняться за харами? - Колеса? Здесь? - удивился я. - Но это же символ конца естественного существования. - Вот то-то, радость моя. - Познавший колеса, опьяняется ими, - объяснял я.- Живущие поначалу очень увлекаются большими скоростями, бывает, что даже погибают из-за этого. - Позволяя кому-нибудь родиться вместо них? Так? - Да будет так, - подтвердил я. - Значит, живущий в машине сам совсем не двигается? И мышцы его высыхают? Я объяснил, что мускулы рудиментарных органов вечноживущего, конечно, постепенно отмирают и в конце концов удаляются как возможные источники гниения и общего заражения. Спустя одну или две великих дюжины дождей внутри машины останется только центральный мозг со всем богатством мыслей, способностей, памяти, составляющих индивидуальную особенность каждого существа. - Горьковатая память. Каково-то ему помнить время, когда он был живым? - К началу третьей великой дюжины дождей клетки дальней памяти искусственно устраняются. - Чтобы не досаждать протостарцу, занятому ремонтом и смазкой своих протезов? Недурно. Память предков наоборот. Я снова не понял своего собеседника. Очевидно, код перевода был несовершенным. - И как долго может тлеть такой мозг протостарца? - Он может функционировать, мыслить, жить неопределенно долго, вечно, разъяснил я. - Его отмирающие клетки систематически возобновляются благодаря работе механизмов. - Тогда понятно! Откуда же вам взять место для вновь рождающихся!.. Никаких искусственных материков не хватит. Лишь бы гаражи разместить. Вот так. Все-таки мы плохо понимали друг друга. Кто-то из нас был слишком примитивным. У женщин разных планет дело обстояло лучше. Природа дала им больше точек соприкосновения. Ана передала мне содержание их знаменательной беседы. - Счастливый, неправдоподобный мир! - говорила моя Ана о планете пришельцев. - У вас каждая пара может иметь детей? - Конечно, - отвечала ей звездная женщина. - И вы не боитесь смерти? - Мы миримся с нею. Умирают только отдельные люди. Наша раса бессмертна в поколениях. - Дикий мир, - вмешалась Тана. - О каком бессмертии расы вы можете говорить, если тот, кто живет, не помнит периода и в одну великую дюжину дождей. - Так было прежде, - сказала звездная женщина. - Но именно со мной был проделан опыт, который позволяет мне вспоминать то, что было пережито жившими много ранее. Кроме того, записи мыслей в книгах прежде живших делают поколения поистине бессмертными, знающими, что до них было, и способными двигаться вперед. - Это неразумно. Нет ничего более горького, чем память минувшего. С какой болью я вспоминаю то, что было великую дюжину дождей назад, когда я жила на этом острове, и у меня было такое же тонкое красивое тело, как у синеглазой Аны, и я так же хотела ребенка, как она! И не было большего желания, радости, счастья, чем произвести его на свет!.. Ана вздохнула: - Мне кажется, я помнила бы об этом и дюжину великих дюжин дождей. - Еще через одну великую дюжину дождей я должна буду удалить клетки дальней памяти. Тогда в моей жизни не останется ничего, кроме бесконечного однообразия машинной жизни. Ремонт, смазка, смена частей, заправка горючим... И ничего больше!.. Как счастливы вы, пришельцы, что не умеете еще делать такие искусственные органы, как у нас, становиться вечноживущими. - Ты была прекрасна? - спросила Ана. - Все мужчины этого острова мечтали стать отцом моего ребенка и уничтожить ради этого хоть десяток гнусных харов, - ответила бывшая женщина, заключенная теперь в машине. - Не убивай этой своей памяти, Тана, - сказала звездная гостья. - А ты, пришедшая со звезд! Ты прекрасна? - Я боюсь так сказать о себе. Прекрасно не тело, прекрасно чувство. Это чувство и привело меня к вам. - Как понять тебя, женщина звезд? Ты рассчитывала найти здесь себе пару? На вашей планете мало мужчин? - наивно спросила Ана. - Нет, прекрасная Ана! Человек, которого я любила, улетел к другой звезде и должен был вернуться только через половину большой дюжины дождей, если определять время по-вашему. - Разве ты не могла дождаться его, заменив в крайнем случае какой-нибудь орган протезом? - спросила Тана. - Разве ты, Тана, став живущей в машине, могла бы встретиться сейчас с таким вот юношей, который только что гнал здесь свирепого хара через водопад? - спросила звездная женщина, имея в виду меня. Моя Ана была благодарна ей за ее слова. - Ты убеждаешь меня, гостья звезд, что мне надо скорей убить клетки своей памяти, - с горечью ответила машина. - О какой памяти, пробужденной у тебя, ты сказала, женщина звезд? спросила Ана. - Память предков. Во мне как бы вновь живут те, кто жил до меня и дал мне жизнь. Пусть воспоминания об их жизни и отрывочны, но едва ли они менее связаны, чем воспоминания Таны о том, что прожито ею великую дюжину дождей назад. - Значит, можно жить вечно, обладая телом, как ты, а не машиной, как Тана?! - воскликнула Ана, окрыленная дерзкой мыслью, послужившей потом причиной великих потрясений на Этане. -Да, - подтвердила звездная женщина. - Память прошлых поколений живет и может пробудиться в каждом живом существе. - Скажи, но как живое существо, давая жизнь себе подобным, может передавать им свою память? - в волнении спросила Ана. - Мы, люди, многому можем поучиться у вас на Этане, но способ пробуждать память предков вы могли бы позаимствовать у нас. - Женщина звезд! Ты открываешь глаза живым. Зачем нам закон "Жизнь вечноживущим!", если его можно заменить законом: "Память вечности - живым!" - Замолчи, безумная! - воскликнула Тана. - Твои слова обрекут всех живых на гибель. Вечноживущие не примут ни одного из них на материк. - Пусть так! - в исступлении воскликнула Ана. - Лучше не заменять живое сердце металлическим насосом, чем спустя великую дюжину дождей мучить себя воспоминаниями, как это делает Тана. Конечно, Ана обезумела из-за своей жажды материнства. Темной ночью она пересказала мне все от слова до слова и раскрыла свой страшный замысел. Я окаменел, похолодел, затрясся. Я не боялся грозного хара, но сейчас испугался, как никогда в жизни... Только великие чувства могут вести на подвиг, на великие свершения. Впоследствии я узнал о словах одного из земных мыслителей, что ничто великое на их планете не совершалось без страсти. Ана была полна страстью и сумела вложить страсть и в меня. Наш план отличался дерзостью. Чтобы решиться на него, требовалось разрушить у всех живых само представление о сущности, форме и цели жизни. И это сделала Ана. И я, послушный ей, горячо распространял ее учение на острове. Нас пугали, стыдили, укоряли за то, что мы якобы повторяем призыв звездных пришельцев, но это была неправда!.. Звездные пришельцы не подбивали нас на бунт против вечноживущих. Они только раскрыли Ане глаза, а через нее и нам всем, что не одно жалкое существование среди металлических протезов может быть вечной жизнью. Сменяющиеся поколения, несущие память предков, были истинно вечными, всегда юными, более прекрасными. Однако вечноживущие никогда не согласились бы с нами, не уступили бы своих ледяных гаражей. Мы увидели это даже в растерянном сопротивлении Таны, которая была ближе к нам, чем большинство протостарцев, живущих многие великие дюжины дождей и не знающих ни горя, ни радости живых. И все же Тана, живущая в машине, не пожелала, не решилась, не смогла быть с нами. Она была с протостарцами... Ана назвала их живущими мертвецами и подняла нас на войну с ними. Так началось великое Восстание Живых. У Аны был поистине грандиозный, смелый, коварный план, в котором как бы отразились все поколения хитрых и свирепых харов. Послушные ей, мы завладели летательным аппаратом Таны. Чтобы Тана не мешала нам, мы временно лишили ее колес".
