Следовательно, прежде чем решать, есть ли жизнь на другой планете, нужно установить, есть ли там биогеносфера, потому что проблема возникновения жизни, как бы она ни была сложна, - это все-таки часть другой, еще более сложной и обширной проблемы - проблемы возникновения и развития тонкой пленки у поверхности планет. Жизнь во вселенной немыслима без биогеносфер.
Астрогеография и есть наука о самых сложных и высокоорганизованных явлениях мироздания - о биогеносферах, несущих в себе жизнь или возможность жизни.
Кроме Земли, в солнечной системе биогеносферы имеют Венера и Марс. Вы, конечно, помните, что Венера, если считать от Солнца, - вторая планета; перед ней есть еще Меркурий - лишенный атмосферы, мертвый. Третья планета - Земля, четвертая - Марс, а за ними располагается еще несколько планет-гигантов; они покрыты ледяными панцирями из сгустившихся газов, а атмосферы их ядовиты; жизнь там невозможна. Таким образом, планеты, несущие на себе биогеносферы, расположены в солнечной системе подряд и заключены между Меркурием с одной стороны, и мертвыми ледяными планетами Юпитером, Сатурном, Ураном, Нептуном и Плутоном с другой.
Венера, Земля и Марс образуют в солнечной системе "_пояс жизни_". В самое ближайшее время мы с вами и приступим к исследованию пояса жизни. Вы, наверное, заметили, что я очень осторожен: я говорил о биогеносферах на Венере и Марсе, но не говорил о жизни на них. Это не случайно, конечно. На Марсе жизнь есть почти наверняка, хотя фотографии, переданные межпланетными станциями, и не дают окончательного ответа. Что же касается Венеры... Утренняя звезда - сплошная загадка...
Батыгин умолк и устало провел ладонями по лицу.
- Вот, пожалуй, и все. Теперь слово за вами. Посоветуйтесь с руководителем и действуйте. Время не ждет. - Батыгин сделал паузу и добавил: - От занятий временно освобождаются только Строганов и Крестовин. Для них у меня будет особое задание. Прошу завтра утром зайти ко мне.
Виктор пошел провожать Светлану. Он хотел поговорить с ней о самом важном - о их будущем и никак не мог решить, с чего начать. Стоял крепкий мороз, но Виктору было уютно, тепло и хотелось идти долго-долго, чтобы все время чувствовать рядом Светлану.
Но они пришли к ее дому до обидного быстро.
- Мне нужно столько сказать тебе, - спохватился Виктор. - Мы должны быть вместе. Не знаю как, но вместе!
- Чудной ты, - Светлана улыбнулась. - Зачем тебе это?
- Нужно, - убежденно сказал Виктор.
- Совсем не нужно, - Светлана вздохнула. - А говорят, что в жизни все просто...
- Кто говорит?
- Например, Крестовин - Наде. Он говорит ей, что не надо мудрить, надо просто смотреть на вещи. А Надька влюбилась и верит ему.
- Любить - это же хорошо, - неуверенно сказал Виктор.
- Хорошо, - вздохнула Светлана. - Но твой Крестовин мне очень не нравится!
- Почему?
- Я уж сама думала. Не знаю. - Светлана протянула руку. - До свиданья.
Виктор задержал ее руку в своей.
- Можно... мне завтра прийти к тебе?
Светлана молчала.
- Приходи, - сказала она наконец. - Приходи часов в восемь...
Домой Виктор вернулся в превосходном настроении. Не дожидаясь лифта, он взбежал на четвертый этаж и открыл своим ключом дверь. Отец и мать сидели за пустым обеденным столом.
- Мы хотим еще раз поговорить с тобой, Виктор, - строго сказал Андрей Тимофеевич. - Присаживайся, Ты уже не маленький, и пора серьезно подумать о будущем...
И Виктор услышал рассуждения, которые уже читал в письмах.
На этот раз Андрей Тимофеевич постарался подкрепить их ссылкой на свою молодость. Он признал, что жил иначе - рискованней, напряженней; но жил он так для того, чтобы создать иную, более устроенную жизнь поколению, к которому принадлежит его сын... Чувствуя, что Виктор не соглашается с ним, Андрей Тимофеевич даже попытался научно обосновать свою позицию.
- Изменения в жизни нашей семьи, - сказал он, - в данном случае совпадают с изменениями в жизни всего общества, покончившего с материальной необеспеченностью, с внутренними разладами. Это закон общественного развития, закон очень верный и справедливый...
- А сводятся все твои рассуждения к тому, чтобы я перестал встречаться с Батыгиным и забросил астрогеографию? - хмуро спросил Виктор.
- Да, к этому. Но меня удивляет твой тон.
- Чему же удивляться, папа?.. Я внимательно читал твои письма, но я очень люблю астрогеографию...
- И без нее в жизни много интересного. Ты еще так мало знаешь...
- Нет! Просто я сразу нашел _свое_ интересное. Другие дольше ищут, а мне повезло. И потом, очень хочется сделать что-нибудь такое, чтобы после меня людям жилось лучше, чем при мне!
- Вот и получается глупость: поколение за поколением трудится, борется, живет ради потомков, а потомки, вместо того чтобы воспользоваться сделанным для них, все начинают снова ради других поколений!..
- Нет, мы ни от чего не отказываемся, но мы не хотим останавливаться на достигнутом!
- Ты говоришь, как Батыгин...
- Может быть, Батыгин многому научил меня. И лучше не возвращаться к этой теме. Никто не запретит мне заниматься астрогеографией! - холодно сказал Виктор и поднялся. - Станете принуждать - уйду. Совсем уйду!
- Ну так и уходи! - вспылил Андрей Тимофеевич.
...Виктор быстро шел по улице. Едва он выбежал из подъезда, как почти тотчас успокоился: в душе не осталось ничего, кроме недоумения. Виктор понимал, что нужно выдержать характер и не возвращаться домой. Но куда пойти? Он перебрал в памяти всех своих знакомых и вспомнил о Крестовине. "Да, разумеется, надо пойти к Крестовину, - заключил Виктор. - Он живет один, у него и переночую".
Виктор проехал в электробусе несколько остановок и снова пошел пешком. В этот поздний час на улицах почти никого не было. Виктор торопливо пробежал по переулку, свернул во двор. В комнате Крестовина еще горел свет.
"Что он там делает?" - подумал Виктор.
Звонить пришлось долго; наконец за дверью послышались шаги.
- Ты? - Денни Уилкинс не смог скрыть удивления. Был он в пижаме, как видно собирался ложиться спать. - Ты один?.. Проходи!
Он пропустил Виктора и запер за ним дверь.
- У тебя есть кто-нибудь? - спросил Виктор.
- Никого нет. Сидел, ужинал.
В комнате Денни Уилкинса на столе еще стояла неубранная посуда.
- А меня ты покормишь?
- Я человек не любопытный, но все-таки... - Денни Уилкинс выжидающе смотрел на Виктора.
- А-а! Я ушел из дому, - беспечно ответил тот.
- Совсем?
- Не знаю. Может быть, и совсем.
Денни Уилкинс вполне удовлетворился объяснением и даже как будто повеселел.
- Что же, накормлю. И ночевать у меня будешь?
- У тебя.
Денни Уилкинс достал из холодильника вареную говядину, колбасу, салат оливье, купленный в магазине, и плоскую бутылку.
