— Наоборот, я приветствую ваши намерения. Но церковь у нас, слава богу, отделена от государства. Вы действуйте своими средствами, а я буду действовать своими. Нам даже не обязательно согласовывать свои усилия. Апостол Фома учил, что к общей цели можно идти разными путями.
Наступило молчание, которое нарушил, казалось бы. совершенно неуместный вопрос Цимбаларя:
— Почему бы вам не поставить здесь печку?
— В божьем храме может гореть только одно пламя, пламя свечи, — ответил батюшка. — А единственный дым, дозволенный в этих стенах, дым кадильниц. Что касается печи, то это исконный атрибут дьявола. Истинным христианам мороз не страшен. Впрочем, как и другие жизненные тяготы. Верить — значит терпеть. Пример тому подаёт сын божий... Простите, но через четверть часа начинается таинство крещения. А перед этим мне нужно помолиться.
Распрощались они довольно сухо, и батюшка даже не попытался наложить на Цимбаларя благословение.
Клуб был по-прежнему закрыт, и за время отсутствия Цимбаларя на его занесённом снегом крыльце не появилось ни единого следа. Похоже, культура не пользовалась в Чарусе особым спросом.
Цимбаларю не оставалось ничего другого, как направить свои стопы к магазину, под который была приспособлена обыкновенная изба, по слухам, конфискованная за растрату у прежней продавщицы.
Территория, прилегающая к торговой точке, была тщательно расчищена, что уже говорило о многом. Дьявольских атрибутов тут не боялись, и печка, сделанная не по русскому, а по голландскому образцу, гудела вовсю.
Продавщица (она же заведующая) Валентина Николаевна Дерунова, прозванная в народе Валькой Гранатой (все эти сведения Цимбаларь выяснил у прохожих), по местным меркам одевалась с форсом. Правда, гривуазный вид современной бизнес-леди несколько портили огромные валенки, в которые были заправлены ярко-голубые брюки.
Истинный возраст Вальки определить было почти невозможно, но искушённый наблюдатель сразу понимал, что в житейских бурях она закалилась ничуть не меньше, чем Борька Ширяев — в суровых лагерных буднях.
Выставленный на полках ассортимент был не так уж и богат, но и не особо беден. Конечно, свою роль играла и специфика сельского магазина. Микроволновая печь располагалась здесь рядом с серпами, а махровый купальный халат соседствовал с хомутом.
Продовольственные товары в основном были представлены консервами, крупами, мукой, сахаром, подсолнечным маслом и бочковой сельдью. Имелись также и экзотические продукты — жвачка, чипсы, попкорн, клешни лобстера, сушёные бананы, кофе в зёрнах, кокосовая стружка. Ещё до прибытия в Чарусу кто-то из водителей рассказывал Цимбаларю, что староверы-схимники, выходившие из своих скитов раз в десять-пятнадцать лет, завидев такое изобилие, предрекали скорый конец света.
Выбор спиртного заслуживал уважения, но, судя по тому, что бутылки покрывал изрядный слой пыли, спрос на него, в отличие от других городов и весей России, отсутствовал.
— Слушаю вас, — томным голосом произнесла Валька Граната. — Коньяк, водка, портвейн?
— На службе не употребляю, — отрезал Цимбаларь, приглядываясь к ценникам (хотя участковым он был чисто номинальным, однако милицейская закваска заставляла его совать нос во все щели).
— А за счёт заведения? — Валька демонстративно закурила длинную тонкую сигарету, дым которой был ароматнее, чем все церковные благовония.
— Тем более... Гражданочка, убедительно прошу вас на рабочем месте не курить. — В понимании Цимбаларя продавщица не представляла для следствия никакого интереса, и он не собирался сближаться с ней. — В противном случае придётся составить административный протокол.
— Составляй, — нагло ухмыльнулась Валька. — Только кто его подпишет? Свидетелей-то, кроме запечных тараканов, у тебя нет.
Пропустив эту дерзость мимо ушей, Цимбаларь поинтересовался:
— Скажите, пожалуйста, откуда берутся такие цены? Никогда ещё не видел, чтобы кило сахара стоило сорок рублей, а бутылка подсолнечного масла — восемьдесят.
— Северная наценка, — хладнокровно ответила Валька.
— Кто же её, разрешите узнать, устанавливает? — До поры до времени он старался соблюдать предельную корректность.
— Я сама, — Валька выпустила в Цимбаларя струю сигаретного дыма.
— По какому праву?
— По праву рыночной экономики. Ты разве не слыхал, что товар стоит столько, сколько за него согласны заплатить? Магазин здесь один — деваться некуда. Захочешь чайком с сахаром побаловаться — раскошелишься.
— Понятно, — кивнул Цимбаларь. — Когда у вас больше всего покупателей?
— Вечером, часиков после шести, — не стесняясь присутствия чужого человека, Валька почесала задницу.
— Хорошо, я к этому времени опять подойду, — голос Цимбаларя был по-прежнему ровен, но в нём прорывались отдельные клокочущие звуки. — Попрошу вас снизить цены до приемлемых размеров и, соответственно, переписать ценники. И если хотя бы один не устроит меня — можете пенять на себя. Вы здесь монополизировали торговлю. Я монополизировал власть. Расклад понятен?
— Не-а, — ответила Валька. — У меня свои понятия.
— Тогда объясню иначе, — если Цимбаларь и повысил голос, то всего чуть-чуть, но на полках почему-то задребезжала стеклянная посуда. — Не дай тебе бог выкинуть ещё какой-нибудь фортель. Тогда я заставлю тебя жрать эту ржавую селёдку до тех пор. пока её хвосты не полезут у тебя из задницы. Усекла, Валентина Николаевна?
Сунув руку под чашку весов, он выудил оттуда маленький магнитик и всё тем же зловещим голосом добавил:
— А за обвес покупателей в следующий раз ответишь по полной программе. Будут у меня на тот момент и свидетели, будут и понятые. Всё будет!
Несколько следующих минут Цимбаларь простоял в молчании, ожидая ответной реакции Вальки. Но на ту словно ступор напал — нижняя челюсть отвисла, глаза вылезли из орбит. Она не реагировала даже на догоревшую сигарету, которая жгла ей пальцы.
Пожелав продавщице доброго здоровья, Цимбаларь покинул магазин и уже на крыльце был застигнут потоком брани, пущенной ему вослед:
— Гад легавый! Паскуда ментовская! Привык у себя в столице права качать! А здесь свои законы! Найдутся и на тебя вилы!
Стычка с Валькой Гранатой пробудила в Цимбаларя зверский аппетит, и он поспешил к бабке Парамоновне.
А та как будто бы только его и ждала. На столе мигом появились пельмени, домашняя сметана, пироги с грибами, пироги с рыбой, пироги с зайчатиной и всякие другие вкусности, больше подходившие для хорошей пирушки, чем для заурядного обеда.
Наворачивая за обе щеки, Цимбаларь сообщил:
— А продавщица-то у вас вороватая. Цены чуть ли не вдвое завышает. И обвесом занимается.
