— Я хотел бы когда-нибудь рассказать тебе о своей дочери, — вздохнул он и посмотрел на Шторма подетски наивным взглядом.
Джек улыбнулся:
— Все в порядке, Фричи. У всех у нас свои истории — а мы ведь еще много времени будем работать вместе!
Конечно, серые кривые улочки Лазертауна были поближе к солнцу и звездам, чем глухие подземные туннели. И все же большой разницы между подземной и наземной частью города Шторм не ощущал. Толстый стеклянный купол защищал жителей от жестких космических лучей и удерживал над городом воздух. Сквозь его блестящую прозрачную поверхность, испещренную клетками металлических рам и креплений, можно было видеть небо — тяжелое, свинцово-серое, будто бы подернутое дождевыми облаками. Шторм никак не мог понять, почему небо над Лазертауном такого цвета — ведь атмосферы на этой маленькой луне не было, а значит, не было и влаги. В общем-то, если бы у них над головой светился своим глубоким фиолетовым свечением космос, — Джек радовался бы этому гораздо больше.
Они с Фричи шли по центру города, и здоровяк без умолку о чем-то говорил. Шторм его почти не слушал
— он впервые мог свободно пройтись по улочкам Лазертауна, и поэтому изо всех сил вертел головой и оглядывался во все стороны. В этом индустриальном городке ничего не останавливало на себе взгляда и не радовало сердце — серая, нудная, монотонная масса, способная убить любое живое человеческое чувство. Какая-то часть этого УГРЮМОГО настооения исходила и от жителей — они толкались по улицам, такие же хмурые и усталые, как серое небо над их головой., В самом центре городка, там, где располагался сектор бизнеса и отдыха, магазины были открыты, но ни слепящая реклама, ни аляповатые, бог знает чем заставленные витрины не вносили в жизнь ни капельки счастья. Казалось, все, живущие в Лазертауне, делали это не по своей воле.
— Пойдем туда! — Фричи схватил Шторма за руку и подвел к небольшому прилавку с сэндвичами. — Вот это здорово! Это я люблю! — Фричи положил на горячую булочку кусок мяса, разулыбался, как ребенок, взял с прилавка большую бутылку с соусом и, полив сэндвич, сказал: — Это действительно здорово. У нас в столовой такого не бывает. Ты попробуй!
От соуса пахло слишком остро. Шторм с сомнением покачал головой, отодвинул в сторону еще несколько приправ, предложенных Фричи, и взял у торговца бутерброд. Продавец забрал деньги и как-то зло бросил их в свой ящичек. Мясо было горячим и ароматным, а его сок придавал хлебу особый вкус.
— Здорово, правда, Джек? — Фричи наслаждался лакомством.
Продавец упорно не обращал на них внимания. Почему-то это насторожило Шторма. Джек откусил еще один кусок мяса. Фричи справился со своей порцией быстро и полез за деньгами, собираясь взять еще один сэндвич. Джек поймал его за локоть:
— Послушай, Фричи, мне кажется, нас здесь не ценят. Давай-ка мы полакомимся у какого-нибудь другого продавца!
Продавец — приземистый мужчина средних лет с морщинками возле глаз — хмуро посмотрел на Шторма:
— Вот-вот, уважь нас обоих, дружок, уберись со своим приятелем подальше, а у меня покупателей и без шахтеров хватит!
Фричи нахмурился. Джек сжал его локоть, стараясь успокоить своего нового приятеля, и с интересом спросил у продавца:
— А что, собственно, ты имеешь против шахтеров? Тот пожал плечами:
— Ничего. Абсолютно ничего. Конечно, вы чуть грязнее и чуть беднее, чем мы, но в этом нет ничего особенного, — продавец немного подумал, а потом, с нескрываемой злобой взглянув на Шторма, продолжил: — Убирайтесь-ка, парни, к себе. Уж там-то вы, по крайней мере, под землей! А если траки ударят здесь… — он махнул рукой, показывая на купол, — Ведь между нами и космосом нет вообще ничего, кроме этой тоненькой стекляшки!
— Так вы нас за это вините? — удивленно спросил Шторм.
Продавец фыркнул:
— А как ты думаешь, из-за чего на нас нападают эти жуки? Может быть, им нужен мой прилавок с сэндвичами? А потом… они ведь никогда не бьют прямо по шахтам! Зачем же рушить то, за что воюешь! А что будет с нами, никого не волнует. Так что, все мы на поверхности — сидячие мишени, а эта блокада к тому же здорово урезает наши поставки. Вы меня простите, парни, но вам самим понравилась бы такая жизнь?
— Ты говоришь одно, а делаешь совершенно другое… — Джек хотел было объяснить продавцу всю несуразность его выводов, но Фричи нетерпеливо потянул его за рукав:
— Ладно, Джек, не связывайся, пойдем отсюда!
Джек сбросил с плеча руку Фричи и, посмотрев прямо в глаза продавцу, резко спросил:
— В таком случае, что вас здесь держит?
— Ничего, — продавец развел руками и рассмеялся. — Ничего, кроме бедности. Видишь ли, я работал в туннелях так же, как и ты. Потом — рассчитался со всеми долгами, которые значатся в хитросплетениях этого контракта, и был отправлен на свободу. Но карман мой был пуст, и я не мог добраться до дома, хотя… сейчас я уже не знаю, есть ли у меня дом… Ладно, уходите. Я должен выжить, а поэтому я совершенно не хочу, чтобы кто-то увидел вас здесь!
Фричи опять потянул Шторма за рукав:
— Не создавай людям неприятностей, Джек! — он нюхнул мясной аромат, висящий в воздухе, и печально добавил: — Я совсем не думал, что ты станешь кому-то делать неприятности…
— Не понимаю, о каких неприятностях ты говоришь! Я просто хотел узнать, о чем он думает!
То, что выяснил Шторм, было неутешительным: беглые контрактники вряд ли могли рассчитывать на поддержку и сочувствие жителей города. Джек показал Фричи на толпу угрюмых стариков, столпившихся на обочине тротуара:
— Посмотри-ка на этих людей — ни один из них не улыбается!
Фричи вздохнул:
— Да, на Лазертауне люди не смеются, — вдруг здоровяк резко остановился и посмотрел в глаза Шторму: — Послушай… Я не хочу, чтобы ты беспокоил Джейлу!
Джек удивленно переспросил:
— Кого?
— Джейлу. Это моя дочь. — Фричи смотрел на Шторма строго и требовательно. Джек развел руками:
— Господи, да я обещаю тебе, что не причиню твоей дочери никаких неприятностей!
— Хорошо. — Фричи растерянно потоптался на месте. — Видишь ли, она наркоманка. Бывают такие дни, когда Джейла не узнает меня… и все же… мне совсем не нравится, когда она плачет…
Джек не знал, что ответить. Он молча пробирался сквозь серую толпу.
— Так это ее ты выкупаешь? — наконец-то спросил Шторм.
Фричи кивнул:
— Я завербовался на пять лет. Это большой срок. Но это должно освободить нас обоих…
Освободит… Но только в том случае, если они оба сумеют выжить… Пять лет на Лазертауне, в общем-то, равняются пожизненному заключению. Теперь Шторму стало понятно, почему Фричи занимается стукачеством для компании… И все же Джек не думал, что этот здоровущий чемпион может навредить кому-нибудь из них, выкладывая свои наблюдения губернаторше. Собственно, Боггс сказал Шторму то же самое. Джек вздохнул. Фричи опять говорил — беспокойно, длинно, сбивчиво — обо всем и, в частности, ни о чем. Сейчас они шли по другому, гораздо более оживленному району. Шторм оглянулся: по противоположной стороне улицы величественно вышагивали два уокера. Их светло-голубые одежды здорово контрастировали с грязносерыми домами района для сомнительных развлечений. Они шли по своим делам и ни малейшего внимания не обращали на бурлящую вокруг жизнь. Фричи как-то тяжело вздохнул:
