Одного шага было довольно, чтобы увидеть нагое тело Катерины. Она лежала на груде простыней и подушек, как-то странно откинув назад голову, и кровь была на подушке по обеим сторонам от ее лица. Кайлок бормотал что-то, тихонько поглаживая ее ноги.
Спинка кровати в изголовье исчезла. Она не сгорела - ее точно взрывом смело. Все стеклянные и металлические предметы в комнате были горячими на ощупь, и некоторые светились. Испарения пеленой висели в воздухе.
Баралис узнавал последствия плохо направленных чар: горячий металл, испарившаяся вода, легкие разрушения. Несмотря на подавляющую власть ивиша, Кайлок все-таки исторгнул из себя силу, грубую и ненаправленную. Баралис содрогнулся. Что же это за мощь, если она способна прорвать заграждение ивиша? Он до сих пор не верил, что это возможно. Однако сильные переживания творят странные вещи с человеческим телом и разумом.
Баралис потряс головой, отгоняя непрошеные мысли. Сейчас не время думать об этом. Есть более неотложные дела. Он знаком велел Кропу закрыть дверь и подошел к постели.
Кайлок не обратил на него никакого внимания, продолжая гладить ноги своей мертвой жены.
Баралис приложил пальцы к шее Катерины. Она уже начала холодеть. Пульса не было. Он просунул руку ей под затылок. Шейные позвонки были сломаны, и череп треснул у основания. Баралис покачал головой, отерев окровавленную руку о край одежды.
Он стоял, глядя на новопреставленную герцогиню Бренскую, и в уме его складывался план действий. Он думал, а тело Катерины между тем все больше принимало вид трупа. Так прошло около двух минут - затем Баралис обернулся к Кропу и начал отдавать ему распоряжения.
Час спустя Кроп доставил ему снадобья, травы и прочее, что требовалось. Баралис сделал так, чтобы никто не заметил передвижений великана. Сейчас Кроп заменял сметенное изголовье - таким же, взятым из спальни Баралиса.
Прежде всего следовало заняться Кайлоком. Баралис стал на колени рядом с ним и осторожно убрал его руки с ног Катерины.
- Ш-ш-ш, - шепнул он, поднося чашу к губам короля. - Выпейте это, мой господин. Пейте.
Кайлок, словно послушный ребенок, выпил лекарство. Это было успокаивающее средство, которое воины за Северным Кряжем пьют, чтобы отогнать страх перед боем и не уставать в битве. Не пройдет и часа, как Кайлок очнется освеженный, ясный разумом и крепкий телом. Баралис по крайней мере надеялся на это - об ином исходе ему даже думать не хотелось.
- Кроп, уложи Кайлока отдыхать за ширмой.
Лекарство действовало быстро - Кроп еще не успел подойти, а глаза Кайлока уже закрылись.
Баралис занялся комнатой. Ставни давно уже стояли открытыми, чтобы выпустить испарившуюся из ванны влагу. Кроп принес свежее постельное белье и таз с теплой водой, чтобы смыть кровь с рук Кайлока и волос Катерины. Пройдя по комнате, Баралис осмотрел. все стеклянные и металлические вещи. Заменить требовалось только подсвечники около кровати: они так раскалились, что оплавились, и весь металл стек к основанию, причудливо смешавшись с воском. Кропу нужно будет принести новые подсвечники и свечи.
Кувшин с вином во время выброса чар стоял закупоренным, и на дне еще осталось немного жидкости. Баралис влил туда содержимое своей фляги теперь казалось, будто из кувшина наполнили только одну чашу. Чаша Катерины, необычайно красивая была выточена из шелкового дерева - стенки у нее были тонкие, как пергамент, а днище тяжелое.
- Кроп, - сказал Баралис, - когда закончишь с изголовьем возьми самый острый нож и вырежи на дне вот этой чаши два кольца - одно внутри другого.
- Как у рыцарей, хозяин? - возбужденно прошептал Кроп. Баралис улыбнулся, впервые за весь вечер.
- Да, точно такие, как у рыцарей. - Он подумал и добавил: - А поперек их, прямо посередине, прорежь прямую черту. В точности как у того рыцаря, которого утром начнут разыскивать за убийство. Когда это сделаешь, пойди и принеси от меня свечи и подсвечники.
Кроп закивал - для него ничего не было приятнее, чем угождать хозяину.
Теперь дошла очередь и до самого Баралиса. Он взял маленький флакончик и вылил то, что в нем было, себе на язык. От вязкой жидкости защипало в горле. Она не то что придаст ему сил, а просто умножит те, которые у него есть. Он не должен ослабеть, когда прибегнет к чарам. Он расплатится за это потом: завтра он сляжет и пролежит, быть может, с неделю. Но это не важно. Главное - не оставить ничего, что могло бы рассказать о происшедшем между Кайлоком и Катериной. Один неверный шаг, одна оставшаяся незамеченной мелочь - и все пропало. Тридцать лет вынашивал он свои планы, и ничто, ничто не помешает ему обрести господство над Севером.
Глубоко вздохнув, он подошел к Катерине, тело которой уже посинело и застыло.
- Переверни-ка ее, Кроп, - приказал он, - и принеси мне стул, чтобы я мог сесть.
Кроп все исполнил, и Баралис сел около кровати, разглядывая сломанную шею Катерины. Трещина в черепе - это пустяки: там только крови много вытекло, и заделать ее очень просто. Но позвоночник... Баралис покачал головой - позвоночник потребует большого мастерства.
У основания Катерининой шеи торчала под кожей сломанная кость. Баралис положил на нее ладонь. Живя на равнинах, он повидал немало переломов. Пастухи умели сращивать пористое вещество костей с помощью разных снадобий, колдовства и жертвоприношений. Но он ни разу не видел, чтобы они наращивали позвоночник. Это очень сложная операция: при ней очень просто защемить нервы, повредить кровеносные сосуды и неправильно сложить сами кости человек будет хромать или получит еще худшее увечье. Баралис прикусил язык, приготовясь войти в транс. С Катериной ничего этого опасаться не приходится: позвоночник трупа не потребует больших хлопот. Лишь бы выглядел как надо - этого довольно.
Кроп подал ему чашку с листом, и кровь обильно стала капать в нее из прокушенного языка. Жертвы, чтобы помочь делу, у него нет - придется положиться на собственные силы.
Он направил свое сознание в мертвое тело. Он много раз работал с только что убитыми животными, но никакой опыт не может подготовить человека к ужасу вхождения в труп - холодный и уже начавший разлагаться. Чародей ни в коем случае не должен задерживаться в трупе надолго.
Пальцы Баралиса уже делали свое дело, согревая, формируя, перемещая. Рука нажимала на кость, а сознание готовилось довершить остальное. Как только обломки стали на место, он начал сращение, связывая ткани с костью. Для филигранной работы у него не было времени, и он сосредоточился на одном: срастить. Когда он закончил, шея Катерины выпрямилась. Четыре верхних позвонка в смерти стали связаны крепче, чем были при жизни. Баралис переместил сознание на череп Катерины. Повышенное окостенение можно будет приписать яду.
