— Ты полагаешь, что они растут медленно? Я обрастаю ими весь, с головы до ног. Такое впечатление, что блохи пляшут кадриль на моей коже. Прости, если я царапаю тебя.
Это в самом деле было так, он царапал ее изрядно. Сирокко нежно провела пальцами по его спине.
— А-а-а! Я говорил, что любил тебя? Я был сумасшедшим, я не знал что такое любовь. Я только теперь узнал , что это такое.
Габи выбрала именно этот момент, чтобы войти в хижину.
— Извини, Роки, но я хотела спросить, будем ли мы что-нибудь делать с парашютами? Один из них уже плывет вниз по реке.
Сирокко быстро села.
— Что мы должны с ними делать?
— Спасать их. Они могут еще пригодиться.
— Ты… да, конечно, Габи. Ты права.
— Я просто подумала, что это было бы неплохо. — Габи водила по полу ногой и не поднимала глаз, она всего лишь однажды взглянула на Билла.
— Э… ладно. Я думала, что, может быть, я… могла бы сделать для тебя что-нибудь приятное. — И она бросилась наружу.
Билл сел, положив локти на колени.
— Я придаю этому слишком большое значение?
Сирокко вздохнула.
— Боюсь, что нет. У Габи назревают большие проблемы. Она думает, что тоже влюблена в меня.
— Что означает это «До свидания»? Куда ты собрался?
— Я все обдумал, — спокойно сказал Калвин. Он снял с руки часы и протянул их Сирокко. — Вы, люди, найдете им лучшее применение, чем я.
Сирокко готова была взорваться от отчаяния.
— И это все твои объяснения? «Я все обдумал». Калвин, все мы связаны. Мы все еще исследовательский отряд, а я все еще капитан. Мы должны трудиться все вместе ради спасения.
Калвин слабо улыбнулся:
— И каким образом вы собираетесь это делать?
Сирокко не хотела бы слышать от него этот вопрос.
— У меня не было времени разработать план, — неопределенно ответила она. — Мы ограничены в своих действиях.
— Вы сообщите мне, когда придете к какому-либо решению.
— Я приказываю тебе остаться с остальными!
— Как ты сможешь удержать меня, если я решил уйти? Нокаутировать и связать? Сколько усилий ты собираешься потратить на то, чтобы стеречь меня? Если я останусь здесь, то только по необходимости, а уйдя, я могу принести пользу.
— Что ты подразумеваешь под пользой?
— Вот что: цеппелины ведут разговоры по всей Фемиде. Они переносчики новостей; все здесь слушают их. Если я когда-нибудь понадоблюсь вам, я вернусь. Все, что мне надо сделать, так это научить тебя нескольким простым призывам. Ты умеешь свистеть?
— Ну так что из этого? — спросила Сирокко, раздраженно махнув рукой. Она потерла лоб и немного успокоилась. Если она хочет оставить его, то должна разговаривать с ним иначе, не удерживать его насильно.
— Я все-таки не могу понять, почему ты хочешь уйти. Тебе не хочется оставаться здесь вместе с нами?
— Я… нет, это не совсем так… Но я счастливее, когда я один. Слишком большое напряжение. Слишком большой груз отрицательных ощущений.
— Все мы прошли через это. Было бы лучше обо всем поговорить откровенно.
Калвин пожал плечами.
— Позже вы можете позвать меня и я попытаюсь вернуться. Но сейчас мне не нужна компания таких, как я. Цеппелины свободнее и мудрее. Я никогда не был счастливее, чем во время этого полета.
Сирокко не видела Калвина таким возбужденным с момента встречи на скале.
— Цеппелины очень старые, капитан, и сами по себе, и как вид. Этому цеппелину где-то три тысячи лет.
— Откуда ты знаешь это? Откуда он знает это?
— Существуют периоды тепла и холода. Я сделал вывод, что это происходит из-за того, что Фемида постоянно остается направленной в одном направлении. Оси, так как это происходит сейчас, расположены близко к солнцу, но каждые пятнадцать лет, пока происходит движение Сатурна и к Солнцу не окажется повернут другой полюс, обод колеса блокирует солнечный свет. Здесь это исчисляется годами, но каждый из них включает в себя пятнадцать земных лет. Этот цеппелин пережил двести таких периодов.
— Хорошо, хорошо, — сказала Сирокко. — Потому-то ты и нужен нам, Калвин. Кто-то рассказал тебе обо всем этом, сумел каким-то образом сделать это, ты все узнал. Кое-что из этого может оказаться полезным для нас. Например, эти шестиногие существа, как ты назвал их?..
— Титаниды. Я ничего больше не знаю о них.
— Да, но ты можешь узнать больше.
— Капитан, и так стало известно очень много. Ты прошла уже по большей части гостеприимной территории Фемиды. Оставайтесь на месте, и все будет в порядке. Не надо идти к Океану, или даже в Рею. Это опасные места.
— Разве? А как мы смогли бы узнать об этом? Вот видишь, ты нам необходим.
— Ну как ты не понимаешь, я не смогу ничего больше узнать, пока не увижу собственными глазами. Мне в большей части недоступен диапазон языка цеппелинов.
Сирокко ощущала захлестнувшую ее изнутри горечь поражения. К дьяволу все, Джон Уэйн рассчитался бы с метисом. Чарльз Лафтон заковал бы его в кандалы.
Сирокко знала, что ей было бы гораздо легче, если бы она сразу же предоставила этому упрямому сукиному сыну полную свободу действий. Она еще никогда не командовала подобным образом. Она побеждала и пользовалась уважением команды, демонстрируя ответственность, и потому, что благодаря своему уму могла найти выход из любой ситуации. Она умела смотреть фактам в лицо и знала, что Калвин уйдет от них, но это же просто недопустимо.
— А почему? — спросила себя Сирокко. — Потому, что это умаляет ее авторитет?
Частично, наверное, дело в этом, а частично в том, что она чувствует за него ответственность. Но это привело ее к проблеме, которая стояла перед ней в начале ее командования: отсутствию для нее образца как для капитана-женщины. В то время она решила рассмотреть все особенности, присущие этой должности и отобрать лишь те, которые, как она чувствовала, должны быть присущи ей. Если что-то было правильно для адмирала Нельсона в военно-морском флоте Британии, то не обязательно оно правильно и для нее.
Конечно же должны были присутствовать дисциплина и авторитет. Капитаны военно-морских сил требовали и заставляли соблюдать эти требования на протяжении тысячелетия, и она не была намерена отметать весь приобретенный опыт. Там, где авторитет капитана был под вопросом, обычно возникали различные беды.
Но космос не был тем же самым, что и военно-морские силы, поколения писателей-фантастов описывали обратное. Люди, исследовавшие космическое пространство были высоко интеллектуальными, одаренные, они были лучшим, что могла предложить Земля. В этом случае должна была присутствовать гибкость в отношении с командой, и требования НАСА для путешествий в дальнем космосе допускали это.
