О, нет, только не это, подумал он.
Он вовсе этого не хотел думать.
Но и лгать самому себе тоже не пристало — ведь себя просто не обманываешь!
Он определенно подумал это. Нет, прежде, чем это случится, надо сделать так, чтобы этого не было — нужно пока не поздно, найти себе кого-то, иначе Эвешка из-за него, Александра, превратит бедную девочку, скажем, в жабу.
И как только такое могло прийти в голову! Но действительно он хочет найти себе жену, или это так, глупые умственные упражнения? Что будет, если с семьей начнутся какие-нибудь проблемы? И вовсе не хотелось, чтобы какая-то чужая женщина, которую нужно будет называть женой, стала рыться в его книгах, читать тетради, а потом еще трепетать, ожидая рождения ребенка. А вдруг и ребенок родится волшебником? А если ребенок будет еще и не один…
Где-то вдали ударил раскат грома, но неприятные мысли не оставили его голову. И в самом деле, чего беспокоиться — сейчас поздняя весна, дожди с грозой в это время — совсем не редкость. Но для волшебника важно не накладывать никаких наговоров в то время, когда его душа неспокойна.
Одни беспокойства по цепочке рождали другие, и нечего было перекладывать свое горе на других. Ведь и Эвешка, и Ильяна могут прочесть его мысли, они тоже начнут беспокоиться, переживать. Возможно, они подумают, что это погода встревожила его, Эвешка примется разгонять тучи, А с ее теперешним настроением…
Нет, хватит! И надо самому заставить тучу идти к северу, мимо них — сегодня ночью вполне можно обойтись без грозы.
Но для него было всегда трудным делом — отгонять тучи.
Посидев немного за столом, Саша задул свечу и лег на неудобную кровать, размышляя. Больше всего ему было неприятно то, что он не знал, чего же именно ему хочется.
Нет, в самом деле, только не это. Но почему же то и дело одолевают столь противоречивые мысли? Кажется, Ильяна тоже беспокоилась — что заклятья других волшебников, сделанные в бездумном отроческом возрасте, продолжают витать здесь. Может, это все из-за них?
Проклятье…
За окном все сильнее и сильнее свистел ветер. Оставалось только надеяться, что с Эвешкой все в порядке — она ведь умеет отлично управляться с лодкой. К тому же она наверняка заранее знала, что движется буря.
Если бы Эвешка узнала, о чем он думал, она наверняка убила бы его. А в голове Саши продолжали родиться мысли — надо искать себе жену. А может, она уже узнала об этом. А может, это Эвешка и наслала бурю, разгневавшись на него за такие мысли.
Раздался первый удар грома, и капли дождя стали барабанить по крыше.
И тут Саша вспомнил про смерть Уламеца — это не к добру. А потом — про молнии, как страшно и буйно горел дом Черневога, крики людей, соседей, своих родителей.
Соседи говорили: мальчишка колдун! И Василий беспощадно бил сына…
Но разгореться пожару в его сердце было не суждено.
Снова ударил гром. Кажется, тогда Уламеца как раз убила молния. Тоже был сильный ливень. Если молния ударит в избу, крытая щепой крыша не спасет…
Может, не стоит лежать пластом на кровати? Наверное, лучше пойти сегодня ночевать к Петру. Что-то замучили неприятные предчувствия.
Но было страшно выходить за дверь и идти, когда над землей нависли грозовые тучи. А ну как если молния как раз поджидает его, чтобы ударить без промаха? Или он, войдя в дом Петра, принесет с собой несчастье, молния ударит туда, а там Ильяна…
Нет, к черту эту глупость! Нечего тут сидеть, и не надо думать о молниях, они только этого и ждут…
Но эта гроза определенно пришла сюда за ним? Наверное, надо выйти и отвести ее в другую сторону от дома свояка, в лес. Ног тогда, если молния ударит, будет лесной пожар, а лешие этого уж точно не поймут!
О, Боже мой!
Бух! — снова ударил гром, и Ильяна в страхе проснулась. Дождь барабанил по крыше. Кажется, удар грома был такой силы, что весь дом задрожал.
А ведь лошади ненавидели грозу!
Малыш? — прошептала она и повернулась на кровати, но собаки не было.
Ильяна точно помнила, что когда она ложилась спать, Малыш калачиком свернулся у нее в ногах. Должно быть он убежал в конюшню, где было его настоящее место. Бормоча заклятье для успокоения лошадей, для прекращения грозы, девушка натянула штаны, которые она надевала во время какой-то физической работы, грубую холщовую рубаху без пояса. Что-то неспокойно было у нее на душе. Неслышно выскользнув в сени, Ильяна растворила дверь на улицу. Ночь была наполнена шумом сильного дождя, запахами мокрой травы и озона, а вдали… На холме полыхало багровое зарево. Но что это может быть такое?
Боже! Отец, отец, — закричала девушка — посмотри! Дядина крыша!
Отец, свалив в темных сенях ведро с водой, выскочил из своей комнаты. Он был наспех одет, спутанные волосы то и дело падали ему на лоб. Ни слова не говоря, отец рванулся к горящему дому дяди, Ильяна забормотала заклятье — только бы не молния, только бы не молния…
И только бы с дядей все было нормально…
Бух!
Где-то пронзительно заражала лошадь. Раздался треск рушащихся перекрытий, и Ильяну охватил панический страх. Девушка бросилась к конюшне, чтобы удостовериться, что искры не перекинулись туда.
Пестрянка, вырвавшись, с бешеным ржанием носилась по двору, а две другие лошади спокойно стояли в своих стойлах.
— Пестрянка! — закричала Ильяна, силой мысли приказывая лошади подойти к ней. Но призывы были напрасны — лошадь вдруг встала на дыбы и бросилась прямо по грядкам и, перемахнув через изгородь, исчезла в лесу.
— Пестрянка! — отчаянно завопила Ильяна снова. Ее лошадь, ее сокровище, ответственность за которую полностью лежала на ней, теперь не желала ее слушать. На какое-то мгновение среди деревьев мелькнул светлый хвост лошади. Ильяна, как сумасшедшая, кинулась к воротам, чтобы броситься вдогонку. Ведь лошадь переломает там себе ноги, выколет глаза, там волки, наконец! С ней может случиться что угодно!
Но нет, так не пойдет! Ильяна бросилась назад в конюшню. Отвязав поспешно Волка, она одним прыжком очутилась у него на спине. Мысленно она уже приказывала: перемахни и ты через забор, нужно во что бы то ни стало догнать Пестрянку! Волк тут же сорвался в галоп, через огород, прямо к…
Боже мой!
Ильяна не могла заставить себя приказать коню остановиться. Она даже не заметила, когда Волк перемахнул через изгородь. Но от толчка при приземлении Ильяна больно прикусила себе губу. Почувствовав солоноватый привкус крови, она увидела, что конь как раз бросился в гущу деревьев. Так, это уже лес. Ветви больно хлестали ее по плечам и рукам, Ильяна пригнула голову к самой холке коня, чтобы ветки не выхлестали ей глаза. Гром теперь грохотал не переставая, молнии вспыхивали одна за другой. А Волк — с какой скоростью он мчится! Только бы не залетел в какую-нибудь яму или не споткнулся о валежину!
