Он поклонился герцогу и повел ее в центр зала.
— Все к лучшему в этом лучшем из миров, — шепнул он.
— Что вы сказали, Мигель? Я не совсем поняла…
— Ничего особенного. Это просто шутка… Правда, циничная.
— Ой, объясните мне! — настаивала она.
Он покачал головой:
— Поверь мне, Кристина, не могу. И никто другой не смог бы. Забудь про шутку, давай танцевать!
— Народ ваш, — наставительно сказал длиннолицый мохаук, управляющий рудником, — явился в Новый, как вы его называете, Свет, чтобы поживиться золотом. Вы искали мифические царства — Киболу, Квивиру, Норумбеги, Техас. И когда их не обнаружили, то были до того разочарованы, что пришлось их создавать.
Он повел рукой в сторону горного кряжа, похожего на гигантский кусок свежего сыра — так густо были пробиты в нем штольни. Дон Мигель с управляющим, которого звали Пара Псов, сидели в тени камышового навеса на веранде глинобитного дома, служившего жилищем и конторой, а на горе под палящими лучами солнца кишели рабочие. Индейцы таскали из штолен корзины с дробленой породой, опрокидывали их в желоба для промывки, вытирали пот с запыленных лиц, глотали воду из кожаных мешков и вновь возвращались в штольни.
Зной тяжело давил, воздух, казалось, уплотнился настолько, что звуки в нем вязли: монотонное постукивание насосов, качавших воду в желоба, жужжание мух, крики надсмотрщиков на местном диалекте, которого дон Мигель не понимал. Но все шумы вместе нарушали тишину не более щебета птиц. На расстоянии в полсвета от дома дону Мигелю удалось-таки расслабиться.
— Еще вина? — спросил Пара Псов и взял кувшин со стола.
— Охотно, — ответил Наварро, поднося свой стакан. — Очень хорошее вино. Я слышал, что виноград растет прямо здесь, в округе.
Пара Псов кивнул и налил посуду до краев.
— Калифорнийский климат очень благоприятен для виноградарства. Вот этот сыр тоже местный… попробуйте. Очень хорошая закуска. — Он подвинул дону Мигелю тарелку из обожженной глины с большим куском желтоватого сыра и воткнутым в него серебряным ножом.
— Знаете… — продолжал он, — ведь название «Калифорния» напоминает легенду о мифической царице Калаф. Ваши первооткрыватели считали, как это ни глупо, что она правит островом, населенным исключительно женщинами.
— Эту историю я слыхал, — отозвался дон Мигель и попробовал чуть-чуть сыра. Он решил, что это вкусно, и тогда отрезал кусок величиной с блюдце и смело вонзил в него зубы. — Припоминаю, что против названия возражали, и довольно резко, потому что многие понимали: «Калифорния» — это миф, а значит, нельзя попасть в страну, которой не существует.
Он хохотнул, но заметил, что управляющему не до смеха, и оборвал веселье в надежде, что не совершил большой оплошности. Со здешними нравами, обычаями и этикетом он был знаком весьма поверхностно. С весьма европеизированными мохауками он общался в Лондресе и Нью-Мадриде, а о других индейцах имел отрывочные сведения. Пара Псов, естественно, уже привык к иноземным манерам гостей, потому что давно общался с торговцами и посредниками с Востока, но не стоило особо рассчитывать на его снисходительность. И все же дону Мигелю повезло: Пара Псов оказался интересным рассказчиком и был удивительно начитан.
— В таком случае нам нужно только радоваться, что выбрали именно это название, — сказал мохаук. — Возможно, благодаря ему, иммигрантов в наших краях не так уж много.
— А поселенцы из Европы у вас есть?
— Горсточка, — махнул рукой Пара Псов. — С некоторыми приходится мириться, со священниками, например. Кое-кто мало-мальски полезен… Есть у нас два врача, один из них полезнее, он интересуется нашими целебными травами, а другой не признает никаких лекарств, кроме тех, что получили благословение лондресского журнала фармакологии. Еще имеются несколько человек, которые не делают чести вашему народу: это мошенники и алкоголики.
Дон Мигель смущенно заерзал на стуле.
— Ну, с вашей точки зрения мохаука, мы, естественно, обязаны…
— Маленькая поправка, — прервал его, ехидно улыбаясь, Пара Псов. Внешность он имел впечатляющую, был гибкий и стройный, как скаковая лошадь, и ростом выше дона Мигеля. — Я мохаук только по званию, но в действительности — только на осьмушку. В остальном — сиу, апач, пайот… Но ведь и вы, граждане Империи, не можете похвастаться чистотой крови. Взять вас, например. Вы носите испанскую фамилию, говорите на варианте испанского языка, сильно сдобренного английскими, французскими и даже голландскими выражениями… но испанец ли вы?
— Я вас понял, — кивнул дон Мигель. — В большей мере я — испанского происхождения, но мать моего отца была француженкой, а мать моей матери — наполовину англичанкой. Потому-то, наверное, и говорят «гражданин Империи» вместо «испанец»… Хотя быть испанцем почетно, несмотря на то, что мы были изгнаны со своей прародины.
— Думаете, только у вас, испанцев, такая судьба? — вздохнул Пара Псов. — Вы называете меня мохауком, но посмотрите на карту страны. Чистокровные мохауки живут в двух с половиной тысячах миль восточнее. Остальные рассеялись по всему континенту, смешались с другими племенами. А все благодаря тому, что вы некогда заключили с ними союз и дали оружие и лошадей, чтобы они примкнули к волне завоевателей. С таким же успехом на их месте могли оказаться… м-м… их соседи могикане…
Дону Мигелю показалось, что Пара Псов неспроста предложил эту гипотезу путешественнику во времени. Возможно, он надеялся на авторитетный ответ. Нет, это случайность, сказал он себе. Никто в тысячемильной окружности не мог его знать. Он специально забрался так далеко, чтобы спокойно провести отпуск.
К черту этого Пару Псов! Меньше всего сотрудник Службы хотел бы сейчас задумываться над случайностью исторического развития. С момента выхода последней работы падре Рамона «Анализ вероятных сопутствующих явлений при человеческих контактах через границы времени» в штаб-квартире на другую тему, кажется, никто не и не говорил, но Наварро не разделял восторгов своих коллег.
— Но… ну да, это могли быть и могикане, а не мохауки. Если бы в битве на Малой реке пал вождь Длинное Перо, а не Большой Ветер, тогда последний, который был блестящим стратегом, почти наверняка получил бы звание посланника от губернатора Нью-Мадрида. И тогда бы история развивались иначе.
