- Да, да. - Лорелин ненадолго задумалась. - Лорд Гален говорил, что эта древняя надпись гласит:
До должного срока
Красный гнев не утрать.
Изгонит стрела
Полночную рать.
Эльфы так переводят слова, высеченные на крышке гробницы.
- Но что они означают? - спросил Такк. - Красный гнев, стрела, полуночная рать.
- Не знаю, - рассмеялась Лорелин. - Вы просите меня разгадать загадку, сэр Такк, над которой мудрецы ломают головы с тех пор, как в незапамятные времена сюда пришли эльфы и прочли древние руны. А потом на этом месте поселились люди и решили хоронить своих воинов вокруг этого склепа, надеясь, что призрак таинственного пророка будет проводником их павших героев в мире теней.
Такк изумленно смотрел вниз, пока Лорелин пересказывала ему эти древние легенды. Постепенно сумерки сгустились, и на землю опустилась ночь. Лорелин, попрощавшись с Такком, скрылась в замке. Такк проводил ее взглядом и вновь стал всматриваться в темноту, туда, где виднелись развалины старинного склепа, и все думал и думал о древней надписи на давно забытом языке.
На третий вечер Лорелин, взглянув на Такка сверху вниз, спросила маленького варорца:
- А у вас есть возлюбленная? Думаю, что должна быть. Наверное, это подарок вашей подруги висит у вас на шее?
Такк нащупал серебряный медальон Меррили.
- Да, госпожа, - ответил он. - Только варорцы своих возлюбленных называют "дамми", то есть я хотел сказать, что я бы называл свою подругу "дамми", а она меня "баккаран". Этот медальон моя дамми подарила мне на прощание, когда я уезжал из Лесной лощины. - Такк передал цепочку Лорелин.
- Какая красивая вещица. Это старинная работа, возможно, из самого Ксиана. - Лорелин нажала на потайной замочек, и крышечка открылась. Такк был изумлен. Он не догадался, что медальон можно открыть, несмотря на то, что часто дотрагивался до него.
- О, да она красавица, - сказала Лорелин, рассматривая портрет. - Как ее зовут?
- Меррили, - ответил Такк, сгорая от нетерпения: ему ужасно хотелось скорее взглянуть на свою возлюбленную.
- Красивое имя. - Лорелин бросила взгляд на север. - Лорд Гален тоже носит на груди мой золотой медальон. Только там не портрет, а всего лишь прядь волос. Должно быть, воины во все времена и во всех землях носили медальоны, подаренные возлюбленными. А если не медальоны, то какие-нибудь другие вещицы, которые во времена лишений и опасностей напоминали им о любимых и о доме или еще о ком-то или о чем-то, что дорого их сердцам. Лорелин защелкнула медальон, и Такк взял его дрожащими руками.
Он с радостным волнением вертел медальон, пока не обнаружил, что он открывается, если нажать на петельку, через которую продета цепочка. Клик! Крышечка открылась, и на одной стороне он увидел отполированное до зеркального блеска серебро, а на другой... Да, это был портрет Меррили. Моя черноволосая дамми, какая же ты красивая! И пока он стоял, прислонившись к холодной стене, и смотрел на лицо своей возлюбленной, чувство одиночества, тоска по тихим вечерам у очага, любовь к Меррили переполняли его сердце, и в глазах молодого баккана появились слезы.
- Ах, сэр Такк, вы, должно быть, очень скучаете по ней, - сказала принцесса. Смахнув слезы, Такк посмотрел в полные грусти серые глаза Лорелин.
- Да, очень. И я даже не представлял, насколько сильно, пока не увидел ее лица. - Такк смущенно потупился. - Видите ли, до того, как вы открыли медальон, я и не догадывался, что ношу на груди ее портрет.
Лорелин весело рассмеялась, и Такку показалось, что в воздухе зазвенели серебряные колокольчики. Он улыбнулся в ответ.
- Правда? Вы в самом деле не знали? - спросила принцесса. - Да, у женщин свои маленькие секреты, как сохранить любовь в сердцах своих баккаранов и возлюбленных. - И они рассмеялись вместе.
Теперь и при дневном свете, и ночью при свечах Такк вновь и вновь открывал медальон и вглядывался в портрет Меррили. Она стала казаться ему близкой как никогда. Он смотрел и не мог насмотреться на ее милое личико. Молодые бакканы отделения улыбались и подшучивали над своим лейтенантом, только Даннер ворчал, как обычно: "Совсем помешался!"
На следующий день, когда Лорелин поднялась на северную стену, она была очень печальна.
- Моя госпожа, вы кажется... чем-то огорчены? - спросил Такк, глядя вместе с ней на заснеженные равнины.
- Разве вы еще не слышали, сэр Такк? - спросила Лорелин, грустно посмотрев на маленького варорца. - Вчера вечером в крепость доставили повозки. Один караван уже отправился на юг. Теперь они будут уходить каждый день. А мой возлюбленный далеко на севере, и, боюсь, я так и не повидаю его до отъезда. Король сказал, что с последним караваном я должна буду отправиться в Пеллар.
- Но когда? - спросил Такк, повернувшись к принцессе, но ее лицо было наполовину скрыто капюшоном.
- Первого июля, - печально ответила Лорелин. - В этот день мне как раз исполнится девятнадцать.
- Надо же! - воскликнул Такк. - А моя дамми будет праздновать свое совершеннолетие в последний день июля. Но, к сожалению, на этом празднике ни у вас, ни у нее не будет рядом возлюбленных.
- Король Аурион разрешил мне остаться еще на два дня, но первого июля на юг отправится последний караван, и я должна буду уехать. - В голосе принцессы звучало отчаяние.
- Но все равно у вас день рождения! - сказал Такк, пытаясь хоть немного ее утешить. - Во всяком случае, мы должны его отпраздновать. К сожалению, мне нечего подарить вам, кроме улыбки.
Принцесса растроганно улыбнулась в ответ, откидывая непослушный локон.
- То, что вы здесь, сэр Такк, уже большой подарок для меня. Пожалуйста, приходите завтра вечером ко мне на день рождения. Праздник будет в пиршественной зале. Все капитаны приглашены. Но они такие суровые и скучные, даже поговорить не с кем, кроме маршала Видрона, принца Игона и, конечно, самого короля.
- Но, госпожа, - запротестовал Такк, - Я ведь не капитан. Мы с Даннером всего лишь лейтенанты. Вам следовало бы пригласить капитана Патрела.
- Чепуха! - воскликнула Лорелин. - Я могу приглашать кого захочу. В конце концов, это мой день рождения. Если вам будет приятно, сэр Такк, приходите все втроем.
- Но нам даже нечего надеть, кроме потрепанных дорожных курток. Ведь мы не привезли с собой ни нарядов, ни сверкающих шлемов, ни...
Лорелин, топнув ножкой, положила конец всем возражениям.
- Не хочу слышать никаких "но"! - решительно сказала она. Вдруг на ее губах заиграла озорная улыбка, глаза заблестели, и принцесса заговорила с подчеркнутой вежливостью, как предписано этикетом:
- Я постараюсь подыскать для вас подходящую одежду. Прошу вас и ваших друзей прийти сюда завтра вечером. Таково мое желание. Я принесу вам наряды, которые было бы не стыдно надеть и принцам, и, надеюсь, они придутся вам впору. Так что вы будете достойно выглядеть на моем прощальном празднике.
