Секретарь Химбескета отдает распоряжения. Дело происходит в Агравии, и потому он заботится о гостеприимстве. Не угодно ли закусить? Вот кофе и бисквиты. Входит и выходит гостиничная прислуга. Секретарь торопливо выпроваживает ее. Все ли в порядке? Химбескет делает знак, что больше ничего не нужно. В дверях секретарь оборачивается и окидывает комнату последним взглядом. Да, бумага на столе. Он уходит, закрыв за собой дверь. Король и президент остаются наедине.
"Нам надо было встретиться раньше, господин президент, но я совсем недавно стал королем и еще не освоился со своим положением".
Он предлагает президенту сесть. Ни один и не думает притрагиваться к кофе и закускам, стоящим на столе: их мысли слишком заняты делом. Они одновременно садятся. Пауль намерен откровенно высказать все. Президент более осторожен. Странный оборот принимают события! Не западня ли это? Что за птица этот король Пауль?
Пауль начинает первым:
"Я узнал, что мое правительство, моя пресса и некоторая часть моего народа настроены воевать с Агравией. А ВЫ хотите войны?"
"Боже, конечно, нет!" - восклицает президент. Он вскакивает. (Наверно, он слишком привык выступать на собраниях, и это постоянно сказывается в его манере держаться.) Но ведь во всем виновата Клаверия! Агравия - самое мирное из государств.
Пауль говорит:
"В спорах между странами какая-то доля вины ложится на каждую сторону.
Но я хочу предотвратить войну".
Президент говорит, что он тоже искренне этого желает. Они конфиденциально беседуют о военных возможностях обеих стран. Президент говорит:
"Вас поддерживают гигантские монополии в Америке. На вашей стороне несравненно более могучие силы".
Пауль становится откровенным. Скажите... - начинает он. - Что вы хотите знать? - спрашивает президент.
"Если Клаверия откажется начать войну, не вырвут ли у меня эти большие монополии согласие силой?"
Президент задумывается над этим вопросом. Скорей всего, нет. Чем больше он думает, тем сильнее его уверенность. Они не могут начать действовать, пока Клаверия не подожжет фитиль. Мирные договоры и весь этот женевский вздор помешают им.
"Пакт Коллега связывает их по рукам и ногам", - говорит он.
Пауль так и думал. Он рад, что его мысли подтверждаются.
"И еще один вопрос, господин президент.
Если принцесса Сэвии начнет разжигать войну, воздержитесь ли вы от нападения на Сэвию? Не начнете ли вы военные действия?"
Президент задумывается. Уж не маневр ли это с целью выиграть время перед нападением? Но король Пауль кажется ему честным человеком. Президент садится поудобнее и присматривается к королю. Он вглядывается в лицо Пауля, взволнованно потирая руки. По своей манере держаться Химбескет ничем не отличается от обыкновенных людей, но в его поведении есть что-то от крестьянина: крестьянская подозрительность и хитрость. Но он честен, и его не на шутку тревожит серьезная угроза, нависшая над Агравией. Он вновь и вновь задает Паулю вопросы. Наконец он решается: Нет, мы не начнем войны. Он дает слово. По рукам? Пауль протягивает руку. Ну, что у нас еще? Глядя на огонь, Пауль говорит не очень веселым тоном:
"Видите ли, меня могут убить. Я не верю в дурные предчувствия, но такая возможность не исключена".
В таком случае Химбескет ничего не выиграет, воздержавшись от военных действий. Да, это ясно. Пауль все больше и прочнее завоевывает доверие Химбескета. Разговор продолжается. На экране показано течение времени свечи оплывают, часы показывают более поздний час, меняются позы, в комнате становится светлее, король и президент находят общий язык. Пауль немного колеблется, говорить ли ему еще об одном деле, но он чувствует, что его необходимо обсудить.
"А теперь, господин президент, между ноли, - ведь нам обоим угрожает опасность, - скажите мне, было ли убийство, совершенное в соборе святого Иосифа, делом рук Агравии?"
Услышав этот вопрос, президент Химбескет не может усидеть на месте. Полный негодования, он вскакивает. На миг он теряет дар речи. Потом кричит, и на экране появляется черный титр:
"Это принц Михель!"
У президента вид человека, который сделал важное признание. Пауль сохраняет самообладание и медленно кивает. Да, это так. Но нет ли каких-нибудь доказательств? Доказательства - в этом все дело. Как доказать это? Президент горячо говорит:
"Он хочет стать королем. Его обуревает слепая страсть к принцессе Елене... и к власти".
"Это верно, - соглашается Пауль, - но где доказательства?"
"Улики можно найти в Клаверии. Моей полиции известны эти улики, они в Клаверии.
Как НАМ добыть их? Если нам это удастся, разоблачения будут напечатаны во всех газетах мира".
С точки зрения Пауля, это разумно. Не поможет ли ему господин президент? Помочь? Конечно! Король и президент договариваются, как им действовать. До сих пор все идет хорошо.
Пауль: "А англичане не приложили к этому руки?"
Химбескет жестом дает понять, что это исключено.
Пауль: "Скажите, а американцы не замешаны в подготовке к войне?"
Химбескет пожимает плечами. Потом он идет к камину, видимо, собираясь сказать что-то очень важное.
"Поскольку американцы и англичане по глупости соперничают вместо того, чтобы стать партнерами, то все в этой части света стараются использовать положение в своих целях. Вы думаете, принц Михель - это просто пешка?"
Его улыбка показывает, как наивна эта мысль. Он делает жест рукой, и мы видим на экране его и принца Михеля за шахматной доской, а на доске расставлены англичане и американцы: английский министр иностранных дел, крупный американский финансист и так далее.
Химбескет говорит: "В дипломатической игре менее значительные фигуры используют более значительные в качестве пешек".
Пока происходит все это, разгорается день, а свечи укорачиваются. В окна заглядывает солнце, в комнате светлеет, и Пауль машинально гасит две оплывшие свечи на столе. Он глубоко задумался. Может быть, все-таки удастся предотвратить войну и сохранить мир на земле? Он встает.
"Господин президент, в вашей стране есть фанатики. Попридержите их, а я постараюсь попридержать своих. Но как нам быть с калькомитом?"
Зелинка и Химбескет садятся рядом и обсуждают этот вопрос.
"Прежде всего, - говорит Зелинка, - мы намерены сохранить независимость".
Химбескет сочувственно кивает головой.
"Во-вторых, весь мир заинтересован в эксплуатации агравийского калькомита".
Химбескет замечает, что это гораздо сложнее. Он колеблется. Он что-то говорит о своем народе, и над ним появляется агравийский василиск, приготовившийся к схватке. Позади василиска появляется английский министр иностранных дел. Химбескет решает быть совершенно откровенным.
