- Туда и идем, - голос казался неудержимым ревом турбины. - Потерпи, мы почти добрались.
Впереди маячил просвет. Изящным изгибом лента врывалась в яркую дыру, заполненную лучами восходящего солнца. Из светлого пятна доносился птичий гам, то усиливающийся, словно там собрались все перелетные птицы, какие только существуют, то притихающий, будто по птичьим рядам прокатилась сонная волна, заставившая сомкнуть веки на полминутки.
Ведомая филином Маруша пронеслась через сверкающую золотыми бликами полосу реки. Над чешуей волн метался собакоглавый Сенмурв, сыплющий в воду сухие семена. На гребнях мгновенно вырастали желтые чашечки кувшинок и уносились по течению за поворот. Плавно огибая их, скользила по переменчивой глади птица Обида, взбивая тысячи брызг лебедиными крыльями. Рождала в брызгах радугу, неверную и мимолетную. Косила недобрым глазом на небо, опасаясь орла ли, сокола.
За рекой, за прибрежными кустами, за березовым подлеском, за поляной, покрытой чашечками колокольчиков и снежными солнцами ромашек, вздымалась к небу роща гигантских каштанов, чьи ветви переплелись друг с другом клубками застывших змей. Усевшись на сухую ветку, филин откланялся и передал эстафету Белому Аисту, на груди которого выгнувшимся в высь полумесяцем сверкали пять звезд из темного золота.
- Иди же! - возвестил Белый Аист и указал крылом вперед. Ветки образовывали причудливую дорожку, ведущую к развилке двух стволов. Красная полоса убегала вдаль. Там высился трон, обитый красным бархатом, а рядом устроилось уютное гнездышко, с первого взгляда полюбившееся Маруше.
Трон покоился на мощной плите, опершейся на спины двух каменных крылатых быков с человеческими лицами. Перед их высотой и мощью Маруша почувствовала себя полным ничтожеством.
- Не пугайся, - прощебетала черногалстучная синица. - Шеду и Ламассу не разозлятся. Тебе положено взойти на трон. Тебе, принесшей весть вовремя. Нашей будущей королеве!
- Не хочу быть королевой! - испугалась Маруша еще больше, вспомнив незавидную судьбу Королевы Бала в Клетке Безумцев.
- Не нужно бояться, - в голосе синицы не чувствовалось ни капли раздражения, только безмерное удивление. - Что бы ни случилось, Шеду и Ламассу защитят тебя. Они - стражи дворца. Твоего дворца. Не даром и птицы, бескрылые согласились избрать их своими защитниками, призвав этих быков из Страны Чудес. Любого врага, любую опасность немедленно затопчет Ламассу всеми четырьмя копытами и Шеду всеми пятью.
- Ты хочешь сказать, что у Шеду пять ног, - перед удивлением даже страх рассеялся утренним туманом.
- Точно, - кивнула синица. - Взгляни на Шеду спереди, и увидишь, как он стоит. Взгляни сбоку, и увидишь, как он идет.
Справа от трона мрачной горой высился Могол. Слева ютился птах, похожий на Сирина, но смолкший в угрюмой печали. Крючковатые когти, могучие орлиные крылья и надменное человеческое лицо. Словно птицы с бескрылыми уже были когда-то едиными существами, но разделила их горемычная судьба и превратила во врагов. То ли торжество единения ждала эта пара, то ли поминки по забытым временам, то ли приход чего-то удивительного и непредсказуемого: радости ли ждать от него или грусти осенних облаков.
Чуть ниже свернулись два Грифона, могучими стражами покоя будущей королевы. Робея от смущения, Маруша осторожно подошла к каменной плите. До трона оставалось всего несколько взмахов крыла.
31
Рядом с плитой важно расхаживал странно знакомый птенец. Маруша бы его сразу узнала, да полголовы закрывали нелепые солнцезащитные очки. Приблизившись, птичка всмотрелась и не удержалась от возгласа:
- Сак! Как ты сюда угодил?
- Смею поправить, миледи, не Сак, а Сук, - важно заметил птенец, развернув темные стекла в сторону будущей королевы. - Вероятно, вы изволили перепутать меня с моим младшим братцем.
- Я думала, что вы - близнецы!
- Проницательность нашей новой владычицы не имеет границ, - усмехнулся птенец. - Ну, близнецы! Что с того? Все равно он младше! Хотя бы по уровню развития.
- Не стоит так отзываться о родственниках, - строго заметила Маруша. Он тебя ищет, ищет. Всю жизнь собирается искать.
- Да знаю я, - отмахнулся птенец. - Толку-то в поисках, если он все время отстает ровно на одну ночь. Нет, чтоб собраться с силами и перескочить на сутки вперед. Обормот эдакий. Ну и как я могу нас считать близнецами?
- А может тебе стоит задержаться на одну ночь, чтобы он догнал тебя?
- Мне?! - фыркнул птенец. - Да известно ли нашей повелительнице, как старит всего одна ночь, проведенная в безвременье. Я ведь хочу быть старшим по уму, а не по внешнему виду.
- Но ты можешь оставить ему хотя бы весточку, - возмутилась Маруша, чтобы он не искал понапрасну.
- Да пусть ищет, - хмыкнул птенец в черных очках. - Это ж почетно, когда тебя кто-то ищет всю жизнь. Это радует, это согревает. А ненужные проблемы мне не нужны. Всяко разно, проблемы начинаются, когда тебя найдут. До того скорбного мига все мы - птицы свободного полета. Чужая же забота - типа как золоченая клетка. Вот ты бы променяла свою свободу на клетку?
- Я отказалась от свободы, когда решила лететь в Вирию, - твердо объяснила Маруша свой выбор.
- Ну и дура, - подвел итоги птенец. - А на мне никогда не будут возить воду!
- Да ты знаешь, с кем разговариваешь? - закипела Маруша, решив воспользоваться преимуществами своего нового положения.
- Как не знать, - хмыкнул Сук. - Хоть ты и королева, а мораль мне не читай. Во как!
И упорхнул в толпу.
"Петух недор-р-резанный!" - подумала разъяренная королева и обвела толпу тяжелым взглядом. В ее воображении рисовалась стеклянная витрина магазина, где пирамидкой выстроились банки, на которых белыми буквами на зеленом фоне значилось: "Цыпленок в собственном соку". И в каждой банке лежала частичка противного птенца. Птичий гомон стих. Чтобы вернуть утраченную торжественность момента Маруша обернулась к трону. Злости не хватало смотреть на глупых птиц, ни одна из которых и не подумала одернуть зарвавшегося птенца. Оставалось вперить взор в плиту, на которой покоился трон.
На плите были высечены разлетающиеся в разные стороны крылатый конь с полосатым телом и короткохвостая однокрылая птица, увенчанная хохолком короны. Маруша очень надеялась, что при восхождении на трон никто не потребует, чтобы она отказалась от второго крыла и подрезала хвостовое оперение.
- Ступай к трону, - раздался позади голос вновь объявившейся синицы. Только осторожнее. Сейчас начнется самое главное.
Взмах крыла, и Маруша уже на плите.
32
Перед троном плясала удивительная птица. С первого взгляда Маруша приняла ее за бесформенный ярко-алый мешок, нелепо скачущий по ветвям. Но, приглядевшись, кандидатка в королевы увидела, что шесть ног отбивают четкий ритм. Точно им в такт попадали и взмахи четырех крыльев. Однако сколько Маруша не всматривалась, она так и не смогла различить у безмолвного танцора ни лица, ни глаз. А когда захотела взглянуть на синицу и аиста, то поняла, что взгляд оторвать уже не может.
