Хочу добавить ещё одну важную деталь, которую мы выяснили при допросе Шпона. Оказалось, что именно он в уже далёком прошлом выведал о том, что во владениях тогда ещё юного барона Зела Аристронга находятся неслыханные запасы нейтрино-селта, до сих пор самого дефицитного химического вещества, используемого в создании топлива для нейтронно-кварцевых двигателей. Шпон тогда ещё не был Дирижёром, но порядочной сволочью видимо являлся с самого рождения. Потому и затеял кровавую операцию по передачи открытых месторождений в руки подставного человека. Так что Боря Лейквис и его полусумасшедший батенька - лишь пешки в руках редкостного ублюдка и творца самых немыслимых беззаконий последнего десятилетия. Ведь даже Моус у него оказался в полной зависимости. И не только финансовой. Мы тут такое узнали! Но эти мелочи ты будешь решать позже и на спокойную голову. Скажу только в нескольких словах: очень возможно, что скоро Пиклия обретёт своего нового, достойного и, что самое главное - законного правителя.
А пока я прекращаю тебе надоедать своим монологом. Тем более что Алоис очень сердится на меня за излишнюю болтливость. Полагая, что его сведения намного важней и первостепенней. Так что послушай его. Хоть немного…
Как раз в этот момент я вошёл в свой номер и скомандовал капитану Нирьялу:
- Никого ко мне не пускать! Я хоть немного отдохну!
И, кажется впервые за время проживания в гостинице, не забаррикадировав дверь, прошёл в спальню и расслабленно рухнул на кровать. Алоис, услышавший мои последние слова, стал возмущаться ворчливым голосом:
- Что значит не пускать?! Ты хочешь от меня отдохнуть? Значит, старый и больной негр тебе перестал быть нужен? Правильно Малыш говорит: благодарности от тебя не дождёшься! Страдаешь, рискуешь жизнью, теряешь последние нервные клетки…
- Может хватит? - резко перебил я жалобы товарища. Хоть и улыбался при этом до самых ушей. - Твоих нервных клеток хватит на нас всех и ещё целая тележка останется! Или докладывай по существу, или дай мне хоть раз в жизни насладиться спокойствием.
- Понял. По существу, так по существу. Сразу в таком случае говорю о главном: твои родители уж спешат в столицу и мечтают с тобой встретиться.
Со мной что-то произошло. Дыхание спёрло, в носу защемило и хоть веки заморгали с усиленной частотой, из глаз неожиданно брызнули слёзы. Крабер я выронил на кровать и обеими руками принялся растирать щёки, лоб и глаза. Даже не в силах сообразить, что я ощущаю, думаю и делаю. Хорошо, что меня в этот момент никто не видел. Разве что Булька. Но мой товарищ риптон затаился и ни единой мыслью не выказал своего присутствия.
А я всё никак не мог успокоиться. Вся моя тяжёлая, кровавая и сиротская жизнь мелькала перед моими глазами, напоминая о самых жутких и трагических днях. Особенно моего безрадостного детства. Когда я от унижений и оскорблений мечтал только об одном: умереть и соединиться в ином мире со своими родителями. Хоть раз увидеть их лица, хоть раз ощутить их ласки, заботу и несокрушимую защиту. Просто ощутить их прикосновения и застыть от тепла их тела, материнской или отцовской заботы. Забыть хоть на миг об окружающей меня злобе, несправедливости и жестокости.
Мир детства такой яркой волной захлестнул мои мысли, что я бесполезно пытался вытереть слёзы, чисто машинально зарываясь в подушку и чувствуя, как она становится мокрой от солёной и горькой влаги.
Не знаю, сколько времени я провёл в каком-то провале. Всё вокруг меня исчезло, остановилось, замерло. Всё ушло в мир прошлого, в мир теней и никогда не сбывшихся желаний.
Привели меня в себя выкрики, слабо раздающиеся из лежащего между складок одеяла крабера. Надрывно пытался меня дозваться не кто иной, как мой самый близкий, самый дорогой, самый давний друг Гарольд. Может именно поэтому, я и пришёл в себя, что услышал именно его голос:
- Танти! Где же ты?! Что с тобой?!!!! Отзовись!!!
Дрожащей и мокрой рукой я взял крабер и севшим голосом проворчал:
- Да здесь я. Чего ты кричишь?
- Уф! Ну ты и даёшь! - выдохнул Гарольд с явным облегчением. - Пятнадцать минут мы тебя дозваться не можем!
- Сколько?! - не поверил я.
- Неважно! Но дело в том, что мы тут немного переволновались, и Малыш рванул к тебе в гостиницу. Минут пять назад. На выяснение, так сказать, обстоятельств. Вместе с Николя.
- Это они зря! - заволновался я, вскакивая с кровати и мотая головой, пытаясь вернуть себя нормальный образ мышления. - Нам ещё рано светиться!
- А что делать! Я предупреждал Алоиса: подготовь человека. А он: Танти сильный, он только порадуется…
- Конечно сильный! - подтвердил я, пытаясь вытереть второй рукой опять неожиданно хлынувшие слёзы.
- Только мне не надо хвастаться. - Гарольд говорил с редкой для него теплотой и проникновенностью, - Уж я то знаю, что ты не сильный, а…необычайно сильный человек. И ты даже такую радостную новость воспримешь соответственно. Скоро мы все к тебе присоединимся и порадуемся вместе. Ну, что замолчал?
- Конечно…, обязательно порадуемся…
Ну ничего не мог я с собой поделать. Ничего! Опять меня заклинило. Хотя Гарольд говорить не переставал, и я даже ему что-то отвечал весьма односложно, но впоследствии не мог вспомнить из нашего разговора ни слова.
Лишь через какое-то время волевым усилием заставил себя войти в ванную, отложил крабер в сторону и ополоснул лицо холодной водой. Стало намного легче и вернулось полное самообладание. Вполне деловым голосом проговорил ждущему товарищу:
- Ладно! Начинаем операцию "Перевоплощение". Тоже выходи из подполья, но постарайтесь к штаб-квартире не привлекать постороннего внимания. Потребуй у Хайнека для меня охрану и веди их в мой отель. Я вас подожду. Свою охрану я отправляю к барону Зелу Аристронгу немедленно. Она здесь нежелательна.
- Отлично! Жди нас! - обрадовался Гарольд. - Скоро будем!
После этого я вышел в полутёмный коридор и там отдал соответствующие распоряжения Нирьялу. Мой начальник охраны проявил ожидаемую выдержку и ничем не высказал своего удивления по поводу полученного приказа. Все наши ребята из личной гвардии барона были построены меньше чем за минуту по боевой тревоге. И уже через пять минут покинули "Року" и отправились на космодром. А я, тяжело вздохнув, глядя на ставшие родными флайеры через окно коридора, вошёл в свой номер дожидаться вначале Малыша с Николя, а потом уже и всех остальных. Оживленно при этом беседуя с Булькой и решая: в какой именно момент надо будет мне вернуться к естественному облику Тантоитана Парадорского. Риптон ни единой мыслью не напоминал о моём недавнем состоянии, проявив истинную деликатность и тактичность. А я постарался забыть своё совсем немужское поведение и затолкать память о нём в самые дальние уголки своего сознания.
