Все, на чем ездил враг и все из чего стрелял, было хорошо знакомым – родным. Все это до сих пор состояло на вооружении российской армии – оружие и техника испытанные временем. Ничего новейшего, экспериментального или "супернавороченного" Рощин не заметил – простенько и надежно. Не заметил он и боевой авиации, что радовало – для полного счастья здесь не хватало только штурмовых вертолетов.
Синему, очевидно, не хватало общения – заскучал:
– Слышь, Серега – ты что-то говорил про четыреста миллионов этих тварей. Не хочу тебя расстраивать, но если они все здесь, то нам выбираться придется долго. Они, наверное, на каждом метре Крыма сейчас.
– Ты главное из города выберись – думаю я, что там их должно быть поменьше.
– Тебе виднее. Ничего не хочешь мне рассказать?
– Что?! Свои фантазии разве что?! Доберемся до тихого местечка, поговорим с тем телом, что у нас в кузове валяется. Если он не подохнет или не сбежит. Вот он, думаю, нам как раз все и объяснит.
– Не сбежит – куда ему с такой ногой из кузова прыгать. Смотри – "Хаммер"[23] пиндосский. Военный… Это что – они здесь порылись?!
Рощин очень сильно сомневался, что имеет дело с американской агрессией, но технику вероятного противника опознал – два HMMWV стояли на широком газоне возле огромного рекламного щита. Видимо, контролировали развилку на выезде из города. Чуть дальше, забравшись на пригорок, замер новенький бронетранспортер – его пушка уставилась на дорогу. Рядом с ним стояла командно-штабная машина.
Шестое чувство подсказало полковнику, что сейчас начнутся неприятности. До этого момента шло все слишком уж хорошо – никто не пытался их задержать или обстрелять. Но ведь и техники подобной до этого не встречали, а новости в такой ситуации это обычно плохой признак.
Рощин не ошибся.
Фигура в противогазе, стоящая у обочины, уставившись на приближающийся "Камаз", вдруг вскинула автомат – затрещали выстрелы.
– Пригнись!!! – заорал Синий, чуть вывернув руль.
Звонкий шлепок по капоту, еле заметный толчок – автомат заткнулся. Зато слева оглушительно затрещала пушка – стрелок в БТР не спал. Повезло – скорость у "Камаза" была приличная, в секторе обстрела грузовик находился не более пары секунд – нормально отработать по нему за такое время не так-то просто. Их спас мост, под который они юркнули.
– Серега! Давай лезь в кузов!
– Нахрена?!
– А там ящики какие-то – поройся в них. Может оружие хоть какое-нибудь. Эти, что на "Хаммерах", за нами двинулись – я видел. Не уйти нам от них – догонят мигом. Бэтэр может и не догонит, а вот они запросто.
– Пистолет дай – там ведь может ничего не оказаться.
– Ты уж прости, но в пистолете всего один патрон – забыл тебе об этом сообщить. Оставлю себе. На черный день. Ползи давай Серега – я останавливаться не стану, потом не успею ход набрать. Это же "Камаз", а не "Феррари".
Рощин не был профессиональным каскадером, но на физическую форму не жаловался – изнурительными тренировками не страдал, однако поддерживал себя в норме. Синий вел грузовик на пределе технических возможностей, да еще и по не слишком качественной украинской дороге – трясло, мягко говоря, прилично.
В кузов забрался при помощи ножа и "такой-то матери" – тент сопротивлялся отчаянно. Внутри, едва не упав на несчастного Богданова, хрипло уточнил:
– Живой?!
– Ыыыыыы…
– Значит живой…
Позади протрещала пулеметная очередь, затем еще одна – по тенту хлопнула пуля. Тенту это уже не навредит – три снаряда из автоматической пушки проделали в нем такие прорехи, что пулемет просто отдыхает.
В дальних углах кузова стояло два больших ящика и один поскромнее – рядом с ним, на куске брезента, лежал Богданов. Брезент Рощину не нужен, Богданов тоже подождет, а вот ящики гораздо интереснее.
Первый оказался доверху набит снаряженными магазинами для автомата. Так как автомата у Рощина не было, он кинулся к ящику поменьше, надеясь в нем обнаружить оружие. Облом – там тоже были магазины, но только к ручному пулемету.
Очереди гремели уже поближе – неприятности приближались. Пули то и дело наносили тенту новые повреждения или оглушительно били по бортам.
В последнем ящике оказались ручные гранаты. Сотни две – не меньше. Самое кошмарное, что все они были снаряжены взрывателями, при этом набиты были просто насыпью – никаких гнезд, или хотя бы амортизирующих материалов между ними. Если взорвется одна, от грузовика одна яма останется.
Но Рощина этот кошмар не смутил – сегодня он уже устал пугаться. Парочку в карманы пиджака, два в ладони и прыгнул к заднему борту, присев там на корточки. Машины врага уже рядом – из передней, высунувшись из люка по пояс, лупит пулеметчик. Дистанция метров пятьдесят – каким же надо быть косоглазым, чтобы до сих пор не расстрелять беззащитный "Камаз"?
Вырвав кольцо, первую гранату швырнул просто так, не надеясь на успех – хотел прикинуть, на какой дистанции она разорвется. Разорвалась далеко за второй машиной. Понятно – надо сделать задержку. Вырвал кольцо, разжал ладонь. Предохранительный рычаг отлетел, шипение запала из-за грохота не слышно, но гореть он должен начать обязательно. Гранату бросил за борт приблизительно на исходе второй секунды – больше выжидать было страшно.
Разорвалась она между машинами. Вреда, похоже, им не причинила, но вторая резко вильнула, чуть увеличив дистанцию – перепугался водитель. Третья ушла с нулевым успехом, а вот на четвертой Рощина чуть было не убило – пулеметчик, наконец, сумел попасть по кузову целой очередью.
Пули ударили в борт, перед глазами Рощина полетели какие-то ошметки, от неожиданности он упал на пятую точку, едва не выронив гранату – чека уже была выдернута, но рычаг, к счастью, он еще не отпустил.
– Бросай! – завизжал из-за спины перепуганный Богданов – видимо внимательно наблюдал за действиями своего "конвоира".
Рощин машинально выкинул гранату за борт, не сделав задержку, пополз к ящику за новой порцией. Богданов, болезненно вскрикивая, начал отползать в угол, на ходу невнятно выдохнул:
– Брезент. Под ним возьми. Возьми быстрее, пока не взорвал нас.
Полковник, уже добравшись до ящиков с гранатами, замер – только тут до него дошло, что брезент как-то странно лежал. Слишком уж складок и выпуклостей много – будто под ним что-то припрятано.
Под брезентом оказалось два длинных очень плоских ящика из пластика. Полковник из жадности схватился за тот, что подлиннее – в нем оказался ручной пулемет. Это его обрадовало – свои таланты как гранатометателя он оценивал низко, а вот стрелять умел хорошо.
Пулемет был не заряжен, но магазинов к нему у Рощина было много – сотни полторы, если не больше. И все, похоже, набиты патронами.
