Однако малыш ФРОБ был по меньшей мере впятеро массивнее чудовища и ничуть не испугался. Наклонив мощную голову, он боднул СРТТ. Тот отлетел футов на двадцать и ударился о бронированную стену. Не иначе, ФРОБ решил поиграть с гостем.
Тем временем доктор с ассистентом уже успели выбраться из камеры и забраться на галерею над залом, откуда лучше было наблюдать за происходящим. СРТТ вновь изменялся. При четырех «же» тело ящерицы оказалось неподходящим и не смогло противостоять юному бегемотику, и потому СРТТ попытался изобразить что-нибудь новое.
ФРОБ подошел поближе и как зачарованный смотрел на него.
– Доктор, вы можете управлять захватами? – спросил Конвей. – Отлично. Идите к пульту...
Пока Приликла пробирался к контрольному пульту, Конвей перевел антигравитационный пояс на нуль и крикнул:
– Я буду подавать команды снизу!
Оказавшись в состоянии невесомости, он оттолкнулся и поплыл к полу.
Но маленькие ФРОБы отлично знали Конвея, хотя не любили его, а может, он им просто надоел: ведь он мог играть только в одну игру – колоться большими иголками, пока тебя держат, чтобы ты не вырвался. Поэтому малыш полностью игнорировал все крики и жесты Конвея. А вот остальные обитатели палаты проявили известный интерес, правда, не к Конвею, а к гостю, который продолжал изменяться.
– Не смей! – закричал Конвей, увидев, во что превращается СРТТ. – Остановись! Немедленно прекрати!..
Но было поздно. Вся палата с восторженными воплями: «Кукла! Кукла! Какая кукла!» – бросилась к СРТТ.
Взлетев повыше, чтобы не попасть под ноги малышам, Конвей взглянул сверху на колышущуюся массу ФРОБов, и его затошнило от мысли, что незадачливый СРТТ теперь явно распростится с жизнью. Но беглец каким-то образом умудрился выскочить из-под топочущих ног и, прижавшись к стенке, уклонился от тянущихся к нему морд. Он выбрался из толпы, помятый, полузадушенный, все ещё сохраняя принятую форму. Его едва не погубила мысль, что ФРОБы не нападут на свою собственную уменьшенную копию.
Конвей крикнул Приликле:
– Хватай! Быстрее!
Приликла не терял времени. Массивные захваты приемника уже нависли над оглушенным СРТТ; по знаку Конвея они опустились и схватили беглеца.
Конвей вцепился в один из тросов и, поднимаясь вместе с грузом, проговорил:
– Спокойно. Ты в безопасности. Не волнуйся. Я хочу тебе помочь...
В ответ СРТТ забился с такой силой, что едва не раскрыл захваты, и неожиданно превратился в слизистую мягкую массу, которая проскользнула между захватами подъемника и шлепнулась на пол. ФРОБы радостно завопили и снова набросились на беглеца.
«На этот раз ему не вырваться», – с ужасом и жалостью, подумал Конвей.
Существо, которое испугалось в момент прибытия в Госпиталь и с тех пор находилось в бегах, обуревала такая паника, что едва ли что могло его спасти. Захваты не оправдали себя, правда, оставалось ещё одно. Надо думать, О'Мара заживо сдерет с него за это кожу, но по крайней мере Конвей спасет беглецу жизнь, если даст ему убежать.
Напротив входного люка в стене имелась дверь, через которую впускали больных ФРОБов. Это была самая простая дверь, поскольку давление в коридоре было таким же, как и в палате. Конвей перелетел через палату к контрольному щиту и распахнул ее. СРТТ, не настолько потерявший рассудок от страха, чтобы не заметить пути к отступлению, проскользнул туда и исчез. Конвей захлопнул дверь, не дав игривым малышам последовать за жертвой, а затем поднялся к контрольному пульту, чтобы доложить обо всем О'Маре. Ситуация была гораздо хуже, чем они полагали. В противоположном конце палаты Конвей успел заметить то, что неимоверно затрудняло поимку, беглеца. Конвей понял, почему СРТТ не реагировал на его уговоры: транслятор был разбит и приведен в негодность.
Конвей уже занес руку, чтобы включить интерком, как вдруг услышал голос Приликлы:
– Простите, сэр, но вам не претит моя способность улавливать чувства? Может, вам неприятно, когда я говорю вслух о том, что вас волнует?
– Я бы ответил на оба вопроса отрицательно, – сказал Конвей. – Хотя, по поводу второго должен заметить, что мне не доставит удовольствия, если вы станете рассказывать кому-то о ваших наблюдениях. А почему вы спрашиваете?
– Я почувствовал, как вы взволнованы тем, что СРТТ может сделать с вашими пациентами, – ответил Приликла. – Мне не хотелось усиливать ваше беспокойство рассказом о силе тех эмоций, что я уловил в мозгу беглеца.
Конвей вздохнул.
– Валяйте. Всё и так обстоит слишком плохо...
Но оказалось, что это ещё не самое худшее.
* * *
Когда Приликла кончил рассказ, Конвей как ужаленный отдернул руку от интеркома.
– Нельзя говорить об этом по интеркому! – воскликнул он. – Стоит только узнать кому-то ещё, будь то пациенты или обслуживающий персонал, как начнется паника. Бежим, мы должны разыскать О'Мару!
Главного психолога не оказалось ни в кабинете, ни в секции мнемографии. Но им удалось узнать, где он, и они поспешили на сорок седьмой уровень в лабораторию № 3.
Это была большая палата, где температура и давление годились для теплокровных, кислородосодержащих существ. Доктора, лечившие ДБДГ, ДБЛФ и ФГЛИ, исследовали здесь наиболее редкие и экзотические случаи. Если условия в палате не подходили пациенту, то он дожидался своей очереди в одном из больших прозрачных боксов, которые располагались вдоль стен. В Госпитале эту палату прозвали испытательным полигоном, и Конвей увидел здесь медиков самых разных размеров и форм, толпившихся вокруг стеклянного бака посреди палаты. Должно быть, в нем и находился умирающий старый СРТТ.
Конвей заметка О'Мару у пульта связи и поспешил к нему.
О'Мара выслушал его молча, хотя несколько раз порывался открыть рот, как бы желая перебить, но каждый раз упрямо поджимал губы. Когда же Конвей сказал о сломанном трансляторе, О'Мара жестом остановил его и резко нажал кнопку вызова.
– Соедините меня со Скемптоном из Технического управления! – рявкнул он. – Скемптон, наш беглец находится в детском отделении ФРОБов. Но возникло одно осложнение: он лишился транслятора... – Переведя дыхание, О'Мара продолжил: – Я плохо представляю, как вы сможете успокоить его теперь, но продолжайте делать все, что в ваших силах, а я попробую поговорить со связистами.
Он отключился, затем снова нажал на кнопку и сказал:
– Колинсона, пожалуйста... Это О'Мара. Попрошу вас, свяжитесь с группой, что исследовала планету СРТТ. Пусть они подготовят текст на их языке. Сейчас я дам вам его, чтобы им продиктовать. Нам совершенно необходимо это послание. Я объясню вам почему...
* * *
СРТТ принадлежат к долгожителям, объяснял О'Мара, и воспроизводятся без участия особей другого пола. Дети рождаются у них очень редко, роды крайне мучительны, и потому между родителем и ребенком существуют крепкие родственные узы, но и, что крайне важно в нашем случае, сохраняется особая связь. Кроме того, при всех изменениях внешнего облика у этих существ органы речи и слуха, позволяющие им поддерживать связь с близкими, сохраняются неизменными.
