О! Это была хорошо знакомая ему стихия. И совсем не освоенная австралопитеками. Мощными рывками Франсуа удалялся от берега. Там в неподвижных позах застыли изумленные обезьянолюди. На сей раз он обнаружил, что за ним наблюдает все стадо.
…Он плыл в сторону марева. Не спеша, внимательно разглядывая берега. Тот ручей, что спадал со скалы рядом со стойбищем, был не единственным. Метров через сто с другого берега в озеро впадал еще один. Франсуа подплыл было совсем близко к устью, но в это время увидел появившихся в кустах австралопитеков. Должно быть, они обогнули озеро слева и прибежали встретить его. Только тут Франсуа с сожалением понял, что их переполох вызван лишь опасением за его жизнь. Только такое событие, как плавающий человек, могло поднять всю эту ораву после тяжелого завтрака. Неужели они так и будут следовать за ним по побережью? От этой мысли Франсуа похолодел.
Солнце стояло уже в зените, когда Франсуа увидел край озера, ранее скрытый маревом. Он насчитал три ручья, стекавших с правого берега, и два с левого. Правый берег был покрыт лесом. Слева росли кустарники. Иногда они росли прямо из воды. Должно быть, в этих местах берег был топким. Да и воздух над ним насыщен парами. Вдоль леса, вровень с пловцом по-прежнему двигались несколько австралопитеков. Слева их уже не было. Видимо, топи задержали преследователей.
Край озера неумолимо приближался, а разгадки слов Сероглазого так и не было. «Доплыву до конца, — подумал Франсуа обреченно, — а потом? Одно из двух: выходить на берег или поворачивать к стойбищу на радость этим мохнатым… Шанс упущен, и теперь уж надолго. Черта с два подпустят они меня к воде». Решил: уж лучше выйти там, где их нет, и через топи пробраться к скалам. Может, не все потеряно? Топи тоже «вода», а значит, и они могут быть «дорогой».
Тут Франсуа услышал нарастающий гул. Он шел от скальной гряды на горизонте, примерно в полумиле от озера. Там же слева вдруг открылся еще один ручей, и Франсуа почувствовал, что вода в озере двинулась. Понятно! Ручей не впадал, а вытекал из озера. Значит, еще не конец! Он свернул, подчиняясь потоку, и плыл теперь среди кустарника. Берега проносились мимо с неожиданной быстротой. Там, куда текла река — да, река, а не ручей! Франсуа различил узкий проем в скалах. Гул доносился оттуда. Казалось, что в расщелине шумит гигантский насос, выкачивающий озерную воду.
Франсуа попытался было выбраться на сушу. «Вдоль берега, — думал он, скорее». Несколько часов в воде утомили. Устали руки. Бежать — вот чего ему хотелось! Река выведет и укажет путь среди скал. «Только вода — дорога», повторял он, как заклинание.
Но всякая попытка пристать к берегу кончалась неудачей. Мощный напор воды толкал в спину, не давая изменить направление. Франсуа понял, что вода не отпустит его больше. Гудящий створ каменной гряды манил и пугал одновременно. Что ждет его там, в самом источнике шума? Внезапная сила течения, захватившая его еще в озере, могла быть вызвана только одним: водопад! Едва успел подумать об этом, как река вынесла его в проем между скалами. В следующий миг Франсуа ощутил удар какой-то новой силы, и ему показалось, что он вырывается из воды и вот-вот… полетит.
Он успел увидеть распахнувшееся впереди небо и далекий горизонт, исчерпанный ломаной линией горных пиков. И тут же провалился, словно в колодец, подхваченный струей воды огромной скорости. Падающий поток повлек его вниз, словно щепку.
…Очнулся от озноба, мокрый до нитки. Это удивило. Разве он не в воде? Влажные лохмотья одежды облепили тело, вытянули из него все тепло. Только в ногах и спине Франсуа ощущал ласковое и теплое щекотание струек. Он лежал на боку посреди мелкого и широкого ручья. Насколько хватало глаз, земля вокруг зыбилась и журчала под тонким слоем прозрачной воды. Сзади шумел водопад, сбросивший Франсуа с горной долины через щербатый край каменной чаши. Как ни странно, он не испытывал никакой боли. Но тело ныло, как после тяжелой и длительной работы.
Он представил себя в потоке низвергавшейся воды и зажмурился. Высота водопада была равна четырехэтажному дому. Должно быть, он съехал по мощной, тугой струе, как по канату. Его спасло то, что дно реки и края скал, сквозь которые она пробивалась, были ровными и скользкими: вода и время сделали свое дело.
Впереди, метрах в двухстах, начинался пологий склон. Его покрывал кустарник. Совсем такой, среди какого разбили они с Питером свой последний лагерь.
Не тот ли это самый водопад, что обозначен на схеме Дж. Ч.? Он достал зажигалку из мокрого кармана. Руки дрожали. Развернул маленький бумажный комочек. В ладонях лежали мелкие клочки и труха. От многократных перегибов ветхая бумага рассыпалась. Франсуа побежал к кустам, ища сухое место, чтобы сложить из остатков бесценный документ. Это занятие напомнило ему забытую детскую игру в квадратики, из которых надо было собрать рисунок. Глаза утомились от напряжения. Если бы он помнил изображение, хоть в главных чертах! Но как восстановить цепочку знаков, которую видел однажды, в полутьме!
Франсуа попробовал чертить схему на земле. Кусая губы, пытался воскресить в памяти исчезнувшие линии и обозначения. И в этот момент невдалеке в кустах заметил большое темное пятно. Он замер и стал наблюдать. Неужели опять агогве?
И тут нервы сдали. Он сгреб в ладони клочки бумаги и двинулся прямо на неизвестный предмет.
Пятно не шелохнулось.
Подошел вплотную. Перед ним лежала груда камней. Это была невысокая пирамидка с полметра в ширину и метра два в длину у основания. Никаких других камней поблизости не было видно. Значит, их принесли сюда и сложили чьи-то руки! Австралопитеков? Но ничего подобного он не видел там, в долине. Значит, близко были люди! Может, это знак?.. Или что-то скрыто внутри? В любом случае это дело рук человеческих!
Сам не зная зачем, Франсуа стал растаскивать сооружение. Вот уже разобрана верхушка. Он схватил очередной камень, но тот не поддался. Франсуа ухватился сильнее и… тут же отдернул руку. Перед ним была человеческая кость.
Словно от толчка, пробудилась память, и он вспомнил крест, нарисованный на схеме рядом с водопадом. Сомнения не было: он вышел на тот самый маршрут.
Почти до заката провозился Франсуа со схемой. К вечеру он с трудом развел костер и запек пойманную мышь.
Засыпая, Франсуа еще и еще раз рисовал в воображении тот маршрут, который удалось прочесть на собранных обрывках. Самой схемы теперь не существовало. Костер съел ее клочки, как он — мышь.
И все же Франсуа был благодарен Дж. Ч. Разделяло их столетие, но объединяла тайна, которую хранит природа вот уже миллионы лет.
