Суматоха, прерывистое частое дыхание и треск сминаемой растительности. Потом характерный треск чармострельного оружия быстрыми очередями. Помехи от разряда заглушают голоса.
Вернулся запыхавшийся голос.
- Мы в них бьем... прямые попадания из пушек и аркебуз! В упор! И ничего... Им ничего... Эй, гляди! Назад... назад!
Из коммуникатора донесся рев.
- Эта тварь схватила пушку зубами! Взорвалась зарядная камера, двое пушкарей сгорели! А ей ничего! Она идет на нас!
Еще очереди. Крик, заглушивший грохот автоматического огня аркебузы, и тишина.
- Дай мне. - Поч протянул руку к коммуникатору.
Джиоти бросила ему прибор, не в силах поверить тому, что услышала. Эти твари идут сквозь зеленый огонь! И даже успокаивающее излучение Чарма из жезлов не могло унять ужас.
Чего ей действительно хотелось - снять с себя нагрудник амулетов. Ей хотелось предаться горю. Оплакиванию. Но она не смела. Не сейчас. Может быть, никогда. Глаза внимательно оглядывали узор теней терновых кустов, гудящих над цветами пчел, ярко-зеленую птичку и фронт грозовых туч, накапливающийся на севере и обещающий закрыть приближающийся кошмар. В любой момент могут появиться змеедемоны. Амулеты ей сейчас нужны, как никогда. Но никогда они не были так тяжелы.
- Слушай! - Поч повернул регулятор громкости.
- ...только смерть! Ибо я - Худр'Вра, Властелин Тьмы. Дабы был всем пример, я послал сегодня моих змеедемонов на Арвар Одол, и сейчас этот древнейший и прекраснейший город догорает в джунглях Илвра. И так будет со всяким, кто осмелится выступить против меня. Не противьтесь моей силе. Сложите оружие и преклоните колени, тогда я пощажу вас. Тех же, кто осмелится восстать против меня, ждет только смерть! Ибо я - Худр'Вра, Властелин Тьмы. Дабы был всем пример, я послал сегодня моих змеедемонов на Арвар О дол, и сейчас этот древнейший и прекраснейший город догорает...
Поч отключил аппарат.
- Это кольцевой ролик по местной сети. Наверняка это слышит весь доминион.
- Кто он? - Джиоти подняла глаза к пустому небу и почувствовала, как в ней схлестнулись жар и холод гнева и страха. - Мы не знаем этого имени.
- Решимся выяснить? - спросил Поч. - Можно связаться с местным вещателем.
- И призвать на свою голову чудовищ?
- Он сказал, что пощадит тех, кто преклонит колени. Джиоти поглядела на брата тяжелым взглядом.
- Этот Властелин Тьмы разрушил все, что нам дорого. Погибли наши отец и мать! Поч скривился и застонал:
- Так что нам, тоже погибать?
Джиоти, скрипнув зубами, бросилась вперед и яростно схватила младшего брата. Вытащив его из-под куста, она двумя резкими рывками сорвала с него нагрудник с амулетами и отбросила прочь.
- Эй! - завизжал он, когда амулеты застучали по каменному руслу. - Что ты делаешь?
- Тебя ослепил Чарм. - Джиоти преградила ему дорогу, не давая подобрать связку. - Встань здесь, без Чарма, и повтори, что ты хочешь сдаться тому, кто уничтожил все, что мы любили.
Поч задрожал - от страха перед гневом сестры и от того, что так резко лишился Чарма.
- Джиоти! Отдай мой Чарм!
- И как это ощущается? - спросила она, отстегнула свою связку амулетов и бросила себе под ноги. Ее тут же окатила волна эмоций - водоворот дикого страха, ярости, потрясения, а в неподвижном центре водоворота - зеленая боль невозместимой утраты.
Поч попытался проползти мимо, но она не пустила его, резко обрывая каждую отчаянную попытку. Она отбивала в сторону его руки и в конце концов так толкнула брата, что он просто упал и сел.
- Зачем ты так со мной? - завопил он в мучительном бессилии. С ним не было Чарма, чтобы унять истерику, и ужас стал непереносим. Он был как мотылек в свирепой буре. Разрушительные ветры унесли все, что было ему знакомо - родителей, дом, наставников, друзей, все его будущее, - все исчезло в бездне. И остался только он сам, маленький и дрожащий, да его сумасшедшая сестра.
Джиоти смотрела тяжелым взглядом на омерзительный страх брата. Ее обуревало то же отчаяние, но у него не было ее тренировки. Отец и мать готовили его править с помощью Чарма, как делали их благородные предки кроме эксцентричного дедушки Фаза, отголоска диких времен. Поч не хотел ничего общего иметь ни со стариком, ни с его суровой дисциплиной. И никто не хотел. Джиоти тоже сначала проявила интерес лишь из сочувствия к дедушкиному седому одиночеству. А потом, к ее радостному удивлению и к огорчению всей семьи, она обнаружила, что действительно приятно стряхнуть в сторону Чарм и настроить разум на острейшее восприятие, а тело - на преодоление физических ограничений. Но Поч этого не умел. И сейчас тем более не мог. При виде страха на его юном лице у Джиоти сжалось сердце, тем более остро, что брат единственный остался от всей ее семьи. В рубашечке, из-под которой торчали ребра и лопатки, он казался совершенно беспомощным, просто ребенком. Джиоти подняла нагрудник и протянула ему.
- Прости, - сказала она, подбирая свой нагрудник с амулетами. - Этот Властелин Тьмы, кто бы он ни был, наш враг. Мы никогда не склонимся перед ним.
Поч влез в нагрудник, не глядя на нее и тихо всхлипывая.
Она отвернулась, держа свой нагрудник на вытянутой руке. "Это вот, подумала она, - это вот делает нас сильными и делает нас слабыми". В приступе жалости ей подумалось, что дедушка Фаз тоже погиб, и она глядела холодными глазами на нагрудник с амулетами.
Он был сделан в виде передника из белой замши, изготовленной из мягчайшей кожи антилопы. Воротник замыкали два жезла. Связывающая их золотая нить служила также проводником Чарма; она вилась по краям и образовывала спирально-сетчатый узор на ткани. Поверх этой схемы в каменные гнездышки были вставлены амулеты, направляющие энергию на жизненно важные органы тела: наговорные талисманы прозрачных рубинов, выложенные ромбом над левой грудью, черные зеркала вдоль позвоночника и по контурам грудной клетки, переливчатые изумруды на почках и платиновые печатки, защищающие алхимию печени и живота.
Джиоти вглядывалась в эполеты черных призм, пытаясь с помощью серебряных глаз определить, не затаилась ли где опасность. Единственным ее оружием был перочинный ножик. Ничто по сравнению с огнестрельным оружием, выстрелы которого по змеедемонам она недавно слышала.
"Мы беззащитны - в пути, у которого нет цели".
Она мрачно натянула на себя нагрудник и застегнула золотые пряжки. По крайней мере, когда они появятся, она не будет слепа.
- Что нам теперь делать? - спросил Поч сквозь слезы. - Все погибли.
Джиоти села рядом с братом и обняла его за плечи.
- Не все. Мы живы. У меня есть ты, у тебя есть я.
- От меня тебе никакой пользы. - Мальчик шмыгнул носом. - Тебе без меня лучше было бы.
