К ним подошел еще один тройник.
- Посмотрите на нее, - пробормотал он, показывая на лежащую неподалеку девушку. - Какие у нее глаза... Я к ней не притронулся бы, даже если бы мне заплатили... - Он махнул рукой, уходя.
- Никто к ней не притронется, - подтвердил Лордос. - Она хуже смерти, хуже чумы.
Он тряхнул головой.
- Это она погубила наш отряд, Эгдех, - помолчав, добавил он. - Ты видел, как она пинала труп? Знаю, ты не любил Рбаля, но ведь он был наш, из гвардии. Лично я к ней не хочу притрагиваться, Эгдех. Не притронусь ни за какие коврижки.
- Я тебе что, приказываю? - разозлился десятник. Но вдруг понизил голос: - Суку и вправду надо прикончить. Но так, чтобы люди не знали, что да как... Сделаем так: завтра, лучше около полудня, дадим ей сбежать. Я отправлюсь в погоню, но один. Потом вернусь. Все будет выглядеть так, будто она упала с лошади и разбилась. Пусть мне потом кто-нибудь скажет, что было иначе. Я под присягой скажу, что она упала, а ты подтвердишь.
Лордос кивнул.
На следующий день, после полудня, Эгдех начал воплощать свой план в жизнь. Он не спешил, действовал хитро.
Прежде всего он с утра держался в конце группы, ругаясь и жалуясь на боль в бедре, которая мешает ему править конем. Потом сделал вид, что его клонит в сон. Изредка он оглядывался на лошадь с привязанной девушкой.
Привязали ее, правда, очень слабо.
Наконец он притворился, что дремлет, склонившись к шее коня. Вскоре поводья ведомой им лошади выскользнули из его рук, и лошадь, на которой сидела рыжеволосая, постепенно отставала, неспешно плетясь следом за отрядом.
Десятник подумал, что если дартанка прозевает такую возможность, то придется изрядно потрудиться, чтобы придумать что-то получше...
В конце концов его терпение было вознаграждено. Стук копыт за его спиной стих. Он приоткрыл глаза, но солдаты были слишком далеко впереди и вряд ли могли что-то заметить.
Он снова закрыл глаза, довольный собой, прислушался.
Однако перепуганная девушка, судя по всему, продолжала стоять на месте, пока он не скрылся из виду... Лишь потом она повернула лошадь.
Он проехал чуть вперед, притворяясь спящим, и наконец обернулся.
Ее как ветром сдуло.
- Ну, красотка... - рыкнул он сквозь зубы.
Пришпорив коня, он догнал отряд.
- Где она? - орал он издали. - Где эта стерва?
Солдаты остановили коней, непонимающе переглядываясь. Эгдех, побагровев от злости, выхватил меч из ножен и ударил ближайшего солдата плашмя по спине.
- Силы небесные! - зарычал он. - Что за гребаное войско! Сам за всем не проследишь, и ничего, один только бордель на уме! Я за ней!
Несколько солдат пришпорили лошадей, желая составить компанию разъяренному командиру.
- Куда? - рявкнул он. - На кой ляд мне ваша помощь, задницы?! Езжайте дальше! Ну! Лордос, забирай их!
- За мной! - приказал тройник.
Солдаты, поколебавшись, вернулись в строй. Эгдех галопом помчался назад.
Он был рад, что его план удался.
"Ха! Самое приятное - впереди! И убегает со всех ног!" - Эгдех раскатисто захохотал.
Попытка девушки бежать, невзирая на окружающую дикость природы, гор, была поистине отчаянным шагом. Она не знала этого края, не знала и куда ей бежать. Эгдех прекрасно это понимал и не мог нарадоваться тому, какое впечатление произвела на дартанскую красотку его "опека", раз уж она решилась на подобную авантюру. Подумав о том, сколько хлопот было из-за этой капризницы у Рбаля, Даганадана и Гольда и сколь трагично закончилось их знакомство с рыжей, он решил, что ему есть чем гордиться. Он-то не дал провести себя так бездарно.
18
Ночь опустила на горы свою таинственную тьму.
Гольд слегка пошевелил головой и со стоном схватился за бок. Рука наткнулась на арбалетную стрелу, пробившую кольчугу и подстежку и теперь дававшую о себе знать жестокой, раздирающей внутренности болью. Он крепче сжал пальцы и выдернул стрелу. Сознание тут же покинуло его.
Прошло время, прежде чем он пришел в себя и снова дотронулся до раны на боку. Гольд застонал, безуспешно пытаясь сесть. Потом опять лег, долго приноравливаясь к боли, сделал новую попытку сесть и ударился головой о скалу, но, удачный случай, нашлась опора.
Наконец Гольд вытер пот с лица, ощупывая голову: лоб был глубоко рассечен. Вероятно, падая, он ударился о камни. "Ерунда", - сказал он себе и, стиснув зубы, ощупал бок. Рана была очень болезненная, но, как он и надеялся, не очень глубокая. Стрела пробила кожу и мышцы, но внутри, похоже, ничего не повредила. "Пройди она на дюйм глубже..." Он отогнал мрачные мысли.
Боль стихала, и рана почти перестала кровоточить. Похоже, к ней присохла ткань подстежки. "Отдирать ее будет не слишком приятно, но это потом... Сейчас... еще немного отдохнуть..." Он оперся головой о скалу и застыл.
Светало.
Сотник наблюдал за рождением нового дня уже в полном сознании. Дождь будто специально задержался в облаках, все было тихо и спокойно.
Крепко опершись руками о скалу, он поднялся на ноги.
Медленно, шатко, Гольд шел в сторону пещер. Он двигался все увереннее. Затекшие, изболевшиеся мускулы немного разогрелись. К боли он уже попривык.
Потом он увидел Даганадана.
Тот лежал навзничь, прямой и застывший в покое смерти. Из могучей груди торчала стрела; большая рука сжимала ее легко, почти нежно...
Гольд встал на колени, провел дрожащей рукой по лицу мертвеца, осторожно откинул с холодного лба прядь волос.
- Даг?
Глаза друга смотрели на него спокойно, без гнева, без упрека.
- Мы поссорились, Даг. Шернь! Что случилось, Даг?
Он посидел еще немного, потом хотел закрыть другу глаза, но веки окоченели. Гольд встал и, глотая ком в горле, ушел, оставив друга наедине с громбелардским небом.
Чуть дальше он наткнулся на израненный труп Бельгона и все понял.
В пещерах никого уже не было, кроме лошадей. Он сел и наконец занялся тем, что так долго откладывал: начал думать.
Постепенно он восстанавливал возможный ход событий. Он понял, что его сочли убитым. Что же случилось с его людьми?
Конечно, они повернули назад, в Бадор. После смерти обоих командиров и больших потерь в отряде ничего другого не оставалось.
"Что с Лейной?!" - у него захолонуло внутри.
Он приказал себе успокоиться. А что с ней могло случиться? Конечно, она едет с солдатами. Нужно только догнать отряд. Это нетрудно. Дорогу он знает. Можно не спешить. В худшем случае догонит их уже в Бадоре. Однако он знал, что торопиться будет.
Гольд оседлал коня и прихватил другого. Остальных лошадей прогнал. Может, они найдут траву, может, и нет. Может быть, попадут кому-нибудь в руки. Он не может вести за собой целый табун. Он вскочил в седло и вскрикнул от боли. Скорчившись, зажал рукой сочившуюся кровью рану и медленно сполз на землю.
