— Где живет Рощин, вы знаете? — спросил Шубин.
— Так точно, знаю. Пригласить его?
— Нет, зачем же старика беспокоить. Мы сами поедем к нему. Вызовите мою машину.
Рощина Шубин застал за просушкой сетей на берегу реки. Старик приветливо поклонился ему, сняв белый парусиновый картуз.
— Ну, как жизнь, папаша? Как рыбачите? — приветствовал его капитан.
— Ничего себе, жаловаться не на что.
Присмотревшись, Шубин заметил старую лодку, до половины вытащенную на берег, и сказал сочувственно:
— Лодочка у вас плоховата.
— Верно говорите, — согласился старик. — Хорошую-то фашисты угнали при отступлении. Офицер ихний вдобавок еще по зубам надавал.
— А зачем же им лодка понадобилась?
— А кто их знает! Ящиками они ее какими-то нагрузили. Помнится, очень уж осторожно они их укладывали, будто посуду хрупкую. Я так и подумал тогда: не иначе, как добро награбленное куда-то переправляют.
— Ну, а еще у них было что-нибудь, не помните? Может быть, инструменты какие-нибудь?
— Было, кажись, и еще что-то, да я уж запамятовал. А вот ящики запомнились, потому как уж больно они церемонились с ними.
Капитан Шубин слушал рыбака, задумчиво прохаживаясь вдоль развешанных на шестах сырых сетей. Остановившись перед стариком, он спросил:
— А направились-то они куда: вниз или вверх по течению?
— Вниз, — уверенно ответил рыбак. — Это я точно помню.
— Ну, спасибо, папаша! — Шубин протянул Рощину руку. — Извините за беспокойство.
За столом, заваленным справочниками, таблицами и номограммами, сидел майор Воеводин. На книгах лежала целая стопа исписанной бумаги, но дело не шло на лад. Расчет на подрывание заводов совершенно не совпадал с цифрами отчета, составленного Гербстом. Вес зарядов был ничтожно мал. Что можно взорвать таким количеством взрывчатки? К тому же было непонятно, почему поставлено именно шесть зарядов одинакового веса.
В подрывном деле есть свои жесткие правила, пренебречь которыми может только человек, не знакомый с техникой подрывания. Но Воеводин знал: минирование производил саперный офицер, к тому же немец, следовательно он должен был с особенной педантичностью соблюдать эти законы. Не мог же он начинить фугас 168 килограммами взрывчатого вещества и рассчитывать на разрушение мощного заводского корпуса? Чтобы подорвать завод, ему потребовались бы многие сотни килограммов. Даже если допустить, что он применил взрывчатые вещества повышенной мощности, как, например, гексоген, то и этого оказалось бы недостаточно. Гексоген лишь в два раза сильнее тола и хотя химически довольно стоек, но зато весьма чувствителен к удару и трению.
“Нет, — решил майор, — так далеко не уйдешь. Вес нужно пока оставить в покое…”
И снова принялся размышлять о количестве зарядов. Целесообразно ли было минировать завод шестью одинаковыми по весу зарядами? Майор развернул схемы и попытался разместить в фундаменте завода шесть зарядов, но убедился в полной неосуществимости этой затеи. Да и вообще, был ли смысл так расставлять их? Воеводин знал все способы подрывания каменных и железобетонных зданий, но способ, примененный Гербстом, был беспримерным. Он больше подходил к минированию мостов.
И тут на мгновение мелькнула мысль: “А что, если в самом деле мост?”
Нет, это нелепо… Какой мост? Река огибала город в двух километрах от его восточной окраины, и лишь в трех местах ее стояли деревянные четырехпролетные мосты. И затем, какое отношение имели мосты к заводам? Нет, уж если допустить, что заминировано что-то другое, то оно непременно должно иметь отношение к заводам. В противном случае данное предположение лишалось смысла.
Чем больше думал об этом Воеводин, тем очевиднее казалось ему такое допущение. К тому же, если тут действовал тот же самый Гербст, со стилем которого он познакомился в Ольшанских шахтах, то именно так запутанно обер-лейтенант и заминировал бы все: разными хитрыми ходами отвел бы он внимание от главного. Ведь скольких трудов стоило тогда, в Ольшанских шахтах, нащупать участки минирования! Вначале все казалось очень простым. Были и следы какие-то и очевидцы, уверявшие, что именно здесь саперы зарывали что-то. А на деле мины оказались совсем в другом месте. Надо, значит, и теперь идти не прямым, а окольным путем…
Телефонный звонок нарушил ход мыслей Воеводина. Он снял трубку и услышал голос Шубина:
— Ну, как у вас дела, товарищ Воеводин? Все еще не удалось решить задачу? А у меня догадка одна мелькнула. Не допускаете ли вы возможности, что минированы не заводы, а что-то другое, имеющее к ним прямое отношение? Я проверю еще кое-что и заеду к вам, выскажу свои соображения поподробнее.
“Выходит, что и Шубин пришел к такому же заключению, — подумал майор, вешая трубку. — Не случайно это…”
Конечно, и здесь Гербст пошел на хитрость. Но что же все-таки он заминировал? Воеводин перебрал в памяти все предприятия города, однако не нашел ни одного, имеющего непосредственное отношение к заводам. Майор, впрочем, плохо знал Краснорудск.
Он хотел было позвонить Дружинину и посоветоваться с ним, но тут внимание его привлек шум машины. Воеводин подошел к окну и увидел автомобиль, остановившийся у его дома. Дверца его открылась, и вышла Варя.
— Варя! — окликнул ее Алексей и поспешил ей навстречу. — Уж не за мной ли ты?
— Ну, как у тебя дела? — спросила Варя, входя в комнату.
— Без изменений.
— Хоть ты перепробовал все на свете и поставил на ноги всю свою военно-инженерную науку? — Варя села ближе к столу. — Как таинственно и страшно все получается! Ведь где-то там, под землей, спрятана смерть. Я бы даже сказала, консервированная смерть…
— В мине — консервированная смерть! — воскликнул Воеводин. — Ты очень метко выразилась.
— Эта смерть притаилась, — продолжала Варя, — и ждет своего часа. Никто не знает, когда он пробьет, и это делает смерть особенно страшной. Но ты должен схватить ее за горло. И схватишь, я уверена в этом!
— Конечно, я схвачу ее, — убежденно заявил Воеводин. — Ведь в противном случае она схватит за горло меня. И не только меня, но и будущий завод, его машины, людей… Этого, Варя, я никогда не забываю.
Сжав его руку, Варя вдруг прильнула к нему и прошептала:
— По правде сказать, я очень боюсь за тебя, Алеша. Мина ведь может взорваться совсем неожиданно. Разве могу я не думать об этом каждый день, каждый час?..
Воеводин нежно обнял ее и ласково утешил:
— Ну-ну, Варюша, не будем говорить об этом… Я ведь не первую снимаю. Все будет хорошо.
