Я натянул тетиву на всю длину стрелы и прицелился в левую сторону груди сагота; в тот же миг, когда я пустил стрелу, мой противник метнул топор. Едва отпустив тетиву, я резко метнулся в сторону, а сагот прыгнул вперед, потрясая копьем. В результате его топор только скользнул у меня по волосам, а моя стрела пробила сердце человека-гориллы. Издав короткий сдавленный стон, сраженный насмерть сагот свалился к моим ногам.
Следом за ним приближались еще двое. Они были ярдах в пятидесяти от меня, и эта дистанция дала мне возможность схватить щит убитого - воспоминание о просвистевшем над моей головой топоре было слишком свежо в моей памяти. В щите я сейчас нуждался, пожалуй, больше всего. Те щиты, что я позаимствовал в арсенале Футры, нам пришлось с сожалением оставить - их размеры не позволяли завернуть щиты в шкуры, как это мы сделали с другим оружием.
Повесив трофейный щит на левую руку, я выпустил вторую стрелу, поразившую одного из саготов, и тут же отразил щитом брошенный топор. Затем я выхватил третью стрелу, но мой преследователь не стал ждать дальнейшего развития событий, развернулся и побежал со всех ног к главным силам. Очевидно, мой вид отбил у него желание познакомиться со мной поближе.
Я возобновил свой бег вверх по ущелью, саготы все так же неотступно следовали за мной, но я не заметил в их рядах чрезмерного стремления сократить разделяющую нас дистанцию. Я беспрепятственно добрался до конца расщелины, но наткнулся там, как и предполагал, на отвесную пропасть глубиной в две-три сотни футов, на дне которой угрожающе чернели острые скалы. К счастью, слева от меня нависала огромная скала, по краю которой проходил узкий карниз. Я ступил на него и через несколько шагов обнаружил, что он заметно расширяется и ведет к большой пещере.
Я сразу сообразил, что в узкой части карниза могу в одиночку сдерживать натиск целой армии. В этом месте по нему мог пройти только один человек. К тому же приближающийся враг не будет знать, что его поджидает смерть, так как площадка перед пещерой находилась за выступом скалы и не была видна от начала карниза. Вокруг меня было разбросано множество каменных обломков самых различных размеров и форм, сорвавшихся, очевидно, с нависших над головой утесов. Я собрал кучу подходящих по размеру камней, чтобы не расходовать понапрасну свои драгоценные стрелы, и приготовился к отражению атаки.
Пока я стоял, напряженно вслушиваясь, не идут ли мои враги, со стороны пещеры послышался легкий шум, привлекший мое внимание. Это вполне мог быть какой-нибудь крупный зверь, собирающийся покинуть свое логово. В то же мгновение мне показалось, что я слышу шорох кожаных сандалий, осторожно ступающих по карнизу. Таким образом, в самый критический момент мне пришлось вести наблюдение сразу в двух направлениях.
Но тут в темном провале пещеры зажглись два огонька чьих-то глаз. Они находились примерно на два фута выше моих собственных. Конечно, обитатель пещеры мог стоять на высоком уступе внутри логова или подняться на задние лапы, но я уже достаточно повидал в Пеллюсидаре, чтобы питать иллюзии относительно действительных размеров и свирепости каждого очередного гиганта.
Кто бы там ни был, он не спешил выходить на свет, а только негромко, но угрожающе рычал. Мне было не время спорить с обладателем подобного голоса за право владеть площадкой перед пещерой и я миновал вход в нее и больше не видел горящих глаз животного, зато в следующее мгновение встретился взглядом с возглавляющим погоню саготом, вынырнувшим из-за поворота на площадку перед пещерой. Он настороженно сделал еще шаг вперед и лицом к лицу столкнулся с выбравшимся, наконец, хозяином пещеры.
Им оказался гигантский пещерный медведь. Стоя на задних лапах, он возвышался больше чем на восемь футов, а от кончика носа до кончика короткого хвоста было все двенадцать. Узрев саготов, разъяренный медведь зарычал и с оскаленной пастью перешел в атаку. С ужасным криком передний сагот бросился наутек, но натолкнулся на своих же сородичей.
Я просто не в состоянии описать последовавшую за этим кровавую сцену. Самый первый сагот, видя, что путь отрезан с обеих сторон, предпочел броситься в пропасть, где нашел свою смерть на острых скалах. Медведь же схватил зубами следующего. Раздался отвратительный хруст костей, и изуродованное тело полетело в пропасть вслед за первым. Могучий зверь, между тем, продвигался по карнизу, словно на его пути никого не было. С пронзительными воплями саготы прыгали в пропасть или становились жертвами лап и мощных челюстей пещерного великана. Даже после того, как медведь скрылся за поворотом, долго еще до меня доносилось его свирепое рычание, сопровождаемое криками и стонами преследуемых им саготов, пока, наконец, звуки кровавой бойни не отдалились и не затихли.
Позднее я узнал от Гака, который, кстати говоря, благополучно вернулся домой и тут же отправился со спасательным отрядом искать меня, что разъяренный райт, как его здесь называют, преследовал бежавших саготов до тех пор, пока от них не осталось никого. Понятно, что узнав о случившемся, Гак распорядился прекратить поиски, уверенный, что я пал жертвой ужасного хищника, который в Пеллюсидаре воистину может считаться церем зверей.
Решив не возвращаться обратно в ущелье, где можно было легко стать добычей пещерного медведя или столкнуться с саготами, я продолжил свой путь по карнизу, рассчитывая обогнуть скалы и войти в Сари с другой стороны. Но я заблудился среди множества каньонов, долин и перевалов и не попал тогда в Сари, посетив эту чудесную страну лишь значительно позже.
Глава XIV
Эдем
Нет ничего удивительного в том, что я, не имея привычных ориентиров, сразу же запутался в лабиринте многочисленных холмов и могучих вершин. В конечном итоге я прошел насквозь весь этот горный массив и оказался на другой его стороне над расстилающейся внизу Долиной. Я знаю, что бродил по горам очень долго, пока не набрел на небольшую пещеру в отложениях песчаника, сменившего гранитные образования, встречавшиеся ранее.
Привлекшая мое внимание пещера находилась в стене выветрившегося утеса, примерно на полпути к вершине. К ней можно было подобраться по такой узкой тропе, что я сразу понял: ни один сколько-нибудь опасный хищник никогда не сумеет этого сделать. Впри-дачу, пещера оказалась невелика по размерам и могла служить обиталищем только мелким животным или змеям. Но я уже познал на опыте, как обманчиво первое впечатление, и приблизился к ней, приняв все меры предосторожности.
Протиснувшись в узкое отверстие входа, я оказался в довольно большом помещении, освещаемом дневным светом через трещину в стене. Трещина была узкой, свет слабым и рассеянным, но все же это было лучше кромешной тьмы, которую я ожидал встретить внутри. Пещера была пуста, и никаких признаков недавнего обитания я не заметил. Отверстие входа было сравнительно невелико, и после долгих хлопот мне удалось доставить из долины подходящих размеров валун, чтобы наглухо закупорить вход.
