Они двигались уже больше часа. Солнце спускалось к горизонту, и через весь лес протянулись золотистые лучи и длинные, черные тени. Стволы деревьев, незаметный прозрачный ручеек, сочащийся среди палой листвы, яркая зелень травяных пучков… Все было как в первый раз. За исключением одного. Несмотря на то, что они проделали уже значительное расстояние, никакой деревушки, раскинувшейся на склоне горы, не было и в помине. Не могла же она исчезнуть? Конану все меньше и меньше нравилось это. Алвари шел себе да шел, уводя их с девушкой в горы. А ни селения лесного народца, ни скал и пещер все не было. И с пути они нигде не сворачивали.
В конце концов, Конан не выдержал. Грубо схватив Алвари за плечо, он рявкнул:
— Куда ты нас ведешь?
Алвари остановился и злобно посмотрел на варвара.
— Как я устал от тебя, киммериец.
— Где мы? — повторил свой вопрос Конан. — Лучше не шути со мной, коротышка. Для того чтобы справиться с таким, как ты, — даже с десятком таких, как ты, — мне вовсе не потребуется помощь демона.
— Мы в лесу, — ровным голосом произнес Алвари. — В том самом. И когда-то здесь была — или однажды появится Большая Пещера, и она станет сокровищницей народа гномов.
— Не морочь мне голову, — рассердился Конан.
— Я говорю правду. — Гном поднял связанные руки, отер ими пот со лба. — Ты можешь разрезать меня на куски, как грозился, но отсылать их некому, Конан. Ни моего народа, ни золота гномов больше нет в этом лесу.
— Куда же они делись?
Конан все еще отказывался верить случившемуся. Вся эта чертовщина его злила и сбивала с толку.
— Попробуй понять, — сказал Алвари. — Да сядь ты, передохни. Спешить некуда. И благородная госпожа еле на ногах стоит, того гляди рухнет.
Ошеломленный, Конан уселся на упавший ствол дерева, почерневшего от сырости. Рядом прямо на листьях с усталым вздохом растянулась Сфандра. Гном стоял перед варваром, и лицо его было печальным и очень старым.
— Развяжи меня, — тихо сказал Алвари. — Я не убегу.
— Почему я должен верить тебе? — огрызнулся Конан, однако полез за кинжалом и принялся перерезать веревки. Сфандра хорошо связала пленника, отметил он машинально.
— Потому что мне некуда бежать, — пояснил Алвари. — Мое племя ушло из этих мест в другое время или в другой мир — не знаю.
Он пошарил в листве, отыскал маленький ручеек и жадно припал к воде. Когда он снова выпрямился, к его мокрой бороде прилипли темные кругляшки листьев.
— Я уже говорил тебе как-то раз, варвар, что каждый камень из сокровищницы гномов — великая ценность, но только все камни и все золото, собранные вместе, обладают настоящей Силой и дают нам власть над мирами. Предположим, Харра камень, который говорит с Луной. А Соль — с Солнцем. А Черная Мара и Кровавая Мара — с планетой Пахром. Это ты понимаешь?
Конан кивнул. Он понимал одно: за каждый из этих камней в Аренджуне ему отвалили бы такое количество денег, что он мог бы купить себе небольшое королевство и еще осталось бы на наемную армию.
— Расположив камни соответственно тому, как расположены в небесном круге планеты, — продолжал Алвари, — мы устанавливаем взаимосвязь между ними. А теперь подумай, что будет, если передвинуть один из камней хоть ненамного?
Поскольку варвар погрузился в унылое молчание, Алвари ответил за него сам:
— Сместятся пространство и время. Нарушится гармония вселенной. Пусть на волосок — но этого достаточно для того, чтобы исчезли и сокровища, и поселок, и мой народ…
— Куда? — Потрясенная всем случившимся, Сфандра приподнялась на локтях.
— Туда, где вам их не найти, — сказал Алвари. — И мне тоже.
Он обтер бороду, встряхнул мокрую руку и, не простившись, повернулся и зашагал в темноту. Конан хотел было задержать его, но понял, что это бессмысленно. Из объяснений Алвари варвар уловил едва ли половину, однако ему было ясно: в главном коротышка-гном не солгал, ни селения, ни сокровищницы в этих горах больше не было. Люди гор применили какую-то чудовищную магию и исчезли вместе с золотом. И они колдовали как раз в тот момент, когда киммериец, самонадеянно считая золото своим, пошел за лошадью, чтобы навьючить ее сокровищами. При этой мысли киммериец злобно заскрежетал зубами. Ему захотелось догнать Алвари и выместить на нем разочарование. Варвар вскочил с бревна, схватился за рукоять меча.
Угадав его намерение, Сфандра негромко произнесла:
— Оставь, Конан. Ему теперь и так несладко. Ведь он остался совсем один. И помолчав, добавила: — Интересно, они сумели забрать с собой Плачущую-Во-Тьме?
Рассвет застал мужчину и женщину спящими. Крепко обнявшись, они лежали, наполовину зарывшись в опавшие листья. Над ними шелестели ветвями деревья. По лицам спящих пробегали тени.
Коренастый рыжебородый человечек смотрел на них, пристроившись на толстом суку старого дуба. Листва почти полностью скрывала его.
Наконец, женщина проснулась. Она зашевелилась в объятиях киммерийца, разбудив и его. Гном уселся поудобнее и склонил голову набок.
Конан заглянул в ясные глаза Сфандры и, рассмеявшись, провел широкой ладонью по ее волосам.
— А было неплохо вчера, правда? — спросил он.
— Наглец, — ответила она.
— Этот рыжий пройдоха Алвари не лгал, когда говорил о том, что ты плохо спишь по ночам, — продолжал киммериец.
Сфандра опасно прищурила глаза.
— А я-то спал, как бревно, а проснувшись, думал только о золоте, сокрушенно добавил Конан. — Но ты убедила меня, детка. Ты просто чудо. Надеюсь, ты родишь мне сына. Синеглазого мальчишку, похожего на тебя и на меня.
Кипя от гнева, девушка закинула за плечи свой лук и колчан со стрелами и пошла к своей лошади.
— Эй, ты куда? — удивился Конан. Вскакивая на спину лошади, Сфандра яростно сказала:
— Надеюсь, что это будет дочь!
Ударив лошадь пятками, она пустила ее рысью и почти сразу скрылась в чаще.
Конан, полуоткрыв рот, долго смотрел в ту сторону, куда она ускакала, потом глубоко вздохнул и потряс головой.
— Никогда не понимал женщин, — пробормотал он и еще раз вздохнул. — Но, похоже, я потерял не только золото гномов. Не везет мне. Вечно в последний момент сокровище ускользает у меня из рук. Взять хотя бы тот клад в Дарше, который разграбили мы с этим пьяницей-гандером… как бишь его звали? Хороший парень был.
Он поднялся с земли, потуже затянул пояс, оседлал коня и повел его в поводу. Навстречу киммерийцу вставало солнце — день обещал быть жарким.
Алвари смотрел ему вслед, пока рослая фигура Конана не скрылась за стволами старых деревьев.
