Но во сне мужа рядом с ней не оказывалось. Вместо него на постели лежала огромная змея, этакий длинный черный цилиндр на фоне слабо белевшей во тьме простыни. И она понимала это, лишь когда обвивала ее руками.
– А теперь включи свет, – велела она.
Когда комнату залил свет, она вся напряглась, готовая выскочить из постели, если...
Но все-таки это оказался ее муж.
– Господи боже, – выдохнула она и полностью расслабилась, распластавшись по матрасу.
– Удивлена? – спросил муж, криво улыбнувшись.
– Каждый раз, – сказала она, – каждый раз я уверена, что тебя не окажется рядом. А вместо тебя – змея.
Она коснулась его руки, чтобы убедиться.
– Видишь, насколько все это глупо? – мягко и успокаивающе произнес он. – Если бы ты только смогла забыть... Тебе нужна лишь уверенность во мне – и кошмары пройдут.
– Знаю, – ответила она, вглядываясь в детали обстановки. Маленький телефонный столик с беспорядочной кучей записок и исчерканных бумажек выглядел необыкновенно ободряюще. Старыми друзьями были и поцарапанное бюро из красного дерева, и маленький радиоприемник, и газета на полу. А каким обычным казалось изумрудно-зеленое платье, небрежно переброшенное через спинку стула!
– Доктор сказал тебе то же самое. Когда мы поссорились, ты ассоциировала меня со всем, что идет не так, со всем, что причиняет тебе боль. И теперь, когда все наладилось, ты ведешь себя по-прежнему.
– Не сознательно, – сказала она. – Клянусь, не сознательно.
– Нет, все по-прежнему, – настаивал он. – Помнишь, как я хотел развода? Как говорил, что никогда тебя не любил? Помнишь, как ты меня ненавидела, но в то же время не давала уйти? – Он перевел дыхание. – Ты ненавидела Элен и меня. И это не прошло даром. Внутри нашего примирения так и осталась ненависть.
– Не думаю, что когда-либо ненавидела тебя, – сказала она. – Только Элен... эту тощую мелкую обезьяну!
– Нельзя дурно говорить о тех, кого уже не волнует мирская суета, – пробормотал он.
– Да, – задумчиво сказала она. – Наверное, это я довела ее до того срыва. Но не могу сказать, что жалею. Думаешь, меня посещает ее призрак?
– Не надо себя винить, – сказал он. – Она была чувственной, нервной, артистической женщиной. Невротический тип.
– Но теперь, когда Элен больше нет, у меня все прошло, я все преодолела. – Она улыбнулась ему, и морщинки тревоги у нее на лбу разгладились. – Я просто без ума от тебя, – прошептала она, перебирая пальцами его светло-русые волосы. – И никогда тебя не отпущу.
– Только попробуй, – улыбнулся он в ответ. – Я никуда не хочу уходить.
– Просто помоги мне.
– Всем, чем смогу. – Он подался вперед и легонько поцеловал ее в щеку. – Но, дорогая, если ты не избавишься от этих кошмаров – в которых я главный злодей, – мне придется...
– Молчи, молчи, – быстро произнесла она. – Я и думать об этом не хочу. Ведь наши плохие времена прошли.
Он кивнул.
– Однако ты прав, – сказала она. – Наверное, нужно попробовать обратиться к другому психиатру. Долго я так не выдержу. Все эти сны, ночь за ночью.
– И они становятся все хуже и хуже, – напомнил он, нахмурившись. – Сперва они были время от времени, теперь уже каждую ночь. А скоро, если ты ничего не предпримешь, будет уже...
– Хорошо, – сказала она. – Не надо об этом.
– Приходится. Я очень беспокоюсь. Если эта змеиная мания будет продолжаться, в одну из ночей ты вонзишь в меня спящего нож.
– Никогда. Но не будем об этом. Я хочу обо всем позабыть. Не думаю, что это случится снова. А ты?
– Надеюсь, что нет.
Она выключила свет, потом поцеловала мужа и закрыла глаза.
Через несколько минут она повернулась на бок. Через полчаса снова перекатилась на спину, пробормотала что-то неразборчивое и расслабилась. Еще через двадцать минут пожала плечом, и больше уже не шевелилась.
Ее муж лежал рядом темной глыбой, опираясь на локоть. Он размышлял в темноте, прислушиваясь к ее дыханию и тиканью часов. Потом улегся на спину.
Он медленно развязал завязки своей пижамы потянул за шнур и вытащил его на целый фут. Потом откинул одеяло и неторопливо придвинулся к ней прислушиваясь к ее дыханию. Положил шнур ей на руку. Медленно, по сантиметру за несколько секунд, провел шнуром по ее руке.
Наконец она застонала.
Fear in the Night. 1952 by Robert Sheckley.
(переводчик А. Волнов)
Зирн без охраны, дворец Дженгик горит, Джон Вестерли мертв
Донесение было полустерто страхом.
– Кто-то пляшет на наших костях, – сказал Шарлеруа и оглянулся, обнимая взглядом Землю. – Это будет достойный мавзолей.
– Странны слова твои, – произнесла она. – Но кое-что в твоих манерах я нахожу привлекательным... Подойди же, незнакомец, и объяснись.
Я отступил и вытащил из ножен меч. За моей спиной зашипел металл. – Окпетис Марн тоже обнажил клинок. Мы стояли бок о бок, вдвоем против наступающей мегентской орды.
– Ныне дорого продадим мы свои жизни, Джон Вестерли, – произнес Окпетис Марн с шипяще-горловым мнерианским акцентом.
– Воистину так, – отозвался я. – И немало вдов станцуют Пляску Перехода, прежде чем кончится день.
Он кивнул:
– И немало скорбящих отцов принесут одинокие жертвы богу ухудшений.
Мы улыбнулись собственным отважным словам. Но было нам не до шуток. Мегентские воины надвигались медленно и неудержимо, шагая по заросшему зеленым и лиловым мхом лугу. Их рафтии – длинные кривые обоюдоострые ножи, наводившие ужас на самые отдаленные уголки обитаемой Вселенной, – были обнажены. Мы ждали.
Первый враг скрестил свой клинок с моим. Я парировал удар, пронзил великану глотку. Он рухнул, и я повернулся к следующему противнику.
Теперь на меня кинулись двое. Позади слышалось прерывистое дыхание Окпетиса, рубившего и резавшего своим мечом. Положение было совершенно безнадежным.
Я вспомнил невероятное стечение обстоятельств, приведшее меня сюда. Вспомнил города Землянской Множественности, чье существование зависело от уже предрешенного исхода этой схватки. Я вспомнил осень в Каркассоне, туманное утро в Саскатуне, стальной дождь, секущий Черные Холмы. Неужели все это сгинет? Нет, конечно. И все же – почему нет?
– Вот факторы, вот нынешнее наше положение, – сказали мы компьютеру. – Сделай одолжение – реши нашу проблему, спаси наши жизни и жизни всех землян.
Компьютер задумался.
– Проблема не поддается решению, – ответил он.
– Так как же нам спасти Землю от разрушения?
– А никак, – отрезал компьютер.
Мы мрачно вышли. Потом Дженкинс заявил:
– Какого черта?! Это всего лишь мнение одного компьютера.
