— Привет, Филлис, — сладко улыбнулась миссис Кармоди. — Рада тебя видеть.
— Привет, — неохотно ответила девушка, и миссис Кармоди ухмыльнулась про себя. Хоть и неохотно, но все-таки было приветствие. Ее признали.
Женщина улыбнулась. Скоро, очень скоро эта простая деревенская девушка узнает, что трудно противостоять дружелюбию, за которым прячется железная воля. В мыслях женщина уже видела, как будущее послушно строится в соответствии с ее желаниями. Сначала немного обжиться здесь, затем начать сталкивать Билла и Филлис так, чтобы брак стал для них естественным продолжением их взаимоотношений. А потом…
Наступила ночь, и она, задув лампу в спальне, легла в кровать. Мысли о старике, о том, что он говорил, и о том, что он делал, не давали ей покоя. Наконец, уже засыпая, она пожала плечами. Как там сказал шофер? Безвредный? Что ж, пусть он таким и остается, для его же блага.
На следующее утро миссис Кармоди разбудили доносившиеся снизу звуки. Чувствуя, что допустила тактическую ошибку, она торопливо оделась и спустилась в столовую. Увидев завтракающих Уэйнрайта и Филлис, женщина поняла, что так и есть.
В гробовом молчании она села за стол и придвинула тарелку с кашей. Заметив, что перед Филлис лежит открытый блокнот, миссис Кармоди попыталась завязать разговор.
— Делаешь уроки? — спросила она самым дружелюбным тоном.
— Нет! — резко ответила девушка, закрывая блокнот и вставая из-за стола.
Миссис Кармоди сидела совершенно неподвижно.
«Только не надо волноваться, — думала она. — Самое главное — как-нибудь подружиться с этой девчонкой. Ведь она знает много такого, что очень и очень пригодилось бы: всякие сведения о ферме, о доме, о продуктах, деньгах…»
Внезапно завтрак превратился в пустую, никому не нужную формальность. Отодвинув недоеденную кашу, она встала и прошла на кухню, где Филлис уже мыла тарелки.
— Давай я буду мыть, — предложила она, — а ты вытирать. — И добавила: — Не стоит портить такие красивые ручки мытьем посуды.
Кинув на девушку быстрый оценивающий взгляд, она сделала следующий ход:
— Мне так стыдно, что я проспала. Я ведь приехала сюда работать, а не отдыхать.
— Ну, это вы еще успеете, — ответила девушка к огромному, пусть и тайному удовольствию миссис Кармоди.
Теперь с молчанием покончено.
— Как у нас насчет продуктов? — поинтересовалась миссис Кармоди. — Вы покупаете их в каком-нибудь одном магазине? В своем письме твоя мать не упоминала о таких деталях.
Произнеся эту фразу, она на мгновение умолкла, сама испугавшись упоминания подделанного ею письма, но, сделав над собой усилие, продолжала:
— Ах, твоя бедная мать! Она прислала мне такое грустное письмо. Я так плакала, читая его…
Краем глаза миссис Кармоди увидела, как задрожали губы девушки, и поняла, что победила. В этот миг торжества она чувствовала, что каждое произнесенное слово, каждый жест, каждый оттенок настроения будет теперь под ее контролем.
— Но об этом мы и потом можем поговорить, — быстро закончила она.
— У нас есть счет в магазине Грэхема в Агане, — сквозь слезы ответила Филлис, — Вы можете туда позвонить. Товар они доставят прямо сюда.
Быстро, чтобы Филлис не заметила, как радостно загорелись ее глаза, миссис Кармоди пошла в столовую за остальными тарелками. Счет! А ее так беспокоила проблема получения доступа к деньгам: необходимые юридические шаги, уверенность, что потребуется сначала хорошо зарекомендовать себя как на ферме, так и в глазах общественности. А тут просто: счет! Если только теперь этот самый магазин Грэхема примет ее заказ…
Но Филлис продолжала говорить, и миссис Кармоди уж заставила себя внимательно слушать.
— Миссис Кармоди, я хотела бы извиниться за то, что не ответила на вопрос, который вы мне задали за столом. О моем блокноте. Видите ли, дело в том, что всех в округе всегда очень интересует, что говорит мой прадедушка. Вот поэтому за завтраком, когда он чувствует себя еще довольно бодрым, я задаю ему разные вопросы. А ответы записываю, чтобы ничего не перепутать. Я делаю вид, что хочу когда-нибудь написать книгу о его жизни. Но не могла же я вам все это объяснить в его присутствии!
— Ну конечно нет, — успокоила ее миссис Кармоди.
Если местных жителей интересует, что Уэйнрайт о них говорит, то они хорошо отнесутся к любому, кто сможет передать им самые последние новости. Что ж, надо держать уши открытыми. Возможно, ей и самой стоит завести такой блокнот…
Тут она заметила, что девушка еще не закончила свой монолог.
— Я также хотела вам сказать, что мой прадедушка действительно обладает даром предвидения. Вы мне, конечно, не поверите…
Глаза Филлис горели неподдельным энтузиазмом, и миссис Кармоди совсем не собиралась с ней спорить. Особенно в первый же день приезда.
— Ну почему же? Разумеется, поверю! — сказала она. — Я не из тех скептиков, которые не видят того, что у них под носом. Я могу трезво взглянуть на факты. Во все века существовали люди, наделенные странными и не всегда понятными способностями. Кроме того, я же собственными глазами видела, как мистер Уэйнрайт прошел через запертые ворота…
И осеклась, таким реальным стало это совершенно невероятное происшествие в ее собственном изложении.
— Ну конечно, я тебе верю, — неуверенно закончила она.
— Что я хотела сказать, — продолжала Филлис. — Пожалуйста, не обижайтесь, если дедушка скажет вам что-то обидное. Он постоянно говорит о событиях, которые, с его точки зрения, уже произошли. Ну и конечно, он всегда упоминает вашу сестру, если вы женщина, или брата — если мужчина. Но на самом деле он имеет в виду именно вас.
Имеет в виду именно вас…
Эти слова запали женщине в душу. Она вспоминала их и после того, как Филлис отправилась в школу, и после того, как в магазине Грэхема приняли ее заказ от имени фермы Уэйнрайта, сказав только: «А-а… миссис Кармоди, да, мы о вас уже знаем».
Было около двенадцати, когда она, собравшись с духом, вышла на веранду, где как раз сидел мистер Уэйнрайт, и наконец задала вопрос, который все это время не давал ей покоя:
— Мистер Уэйнрайт, вчера вы упомянули, что встретили в Кемпстере мою сестру. Ч-что она там делала?
Она ждала ответа с волнением, которому сама удивлялась. У нее даже мелькнула мысль, что она, вероятно, выглядит круглой дурой, задавая такие вопросы.
— Она выходила из здания суда, — ответил старик, вынимая изо рта трубку.
— Из здания суда?! — поразилась миссис Кармоди.
— Она не стала со мной разговаривать, — задумчиво продолжал мистер Уэйнрайт, — так что я не знаю, зачем она туда ходила. Наверное, какое-нибудь ерундовое дело. С кем из нас такого не бывает, — вежливо закончил он.
Кент заметил, что они остановились.
— Вот и гостиница, — сказал водитель, показав на двухэтажное деревянное здание с небольшой верандой. — Теперь я должен вас покинуть: у меня есть еще работа. А что было дальше, я расскажу как-нибудь в другой раз. Или спросите еще кого-нибудь, все равно кого. Эту историю у нас в деревне знает каждый.
На следующее утро солнечные лучи жарким слепящим потоком залили скромный гостиничный номер. Кент подошел к окну. Перед ним под синим небом посреди зеленого моря деревьев мирно дремали деревенские домики. Ни один звук не нарушал сонную утреннюю тишину. «Правильно я сделал, что приехал сюда», — подумал Кент. Нет, не зря он решил провести все лето именно здесь, отдохнуть, пока не закончатся переговоры о продаже фермы, оставленной ему в наследство родителями. Что правда, то правда: он порядком устал.
Кент спустился вниз и, к своему глубокому удивлению, съел два яйца и четыре порции бекона в придачу к каше и тостам. Из столовой он вышел на веранду… и там на одном из плетеных стульев сидел призрак. Кент остановился как вкопанный, мурашки побежали у него по спине. И тут старик, заметив его в дверях, сказал:
— Доброе утро, мистер Кент. Я был бы вам очень признателен, если бы вы немного посидели со мной. Давайте поговорим. У меня сегодня неважное настроение. Вы не против?
И все это с доверительными, почти интимными интонациями. Тем не менее Кент чувствовал себя не в своей тарелке. Вчерашнее дружелюбие старика казалось совершенно нереальным. И вот новое его проявление. Отчасти это, конечно, можно понять. Вот перед ним человек (все эти разговоры о «призраке», разумеется, ерунда), который может предсказать будущее. И как предсказать! Ведь задолго до приезда миссис Кармоди он уже был уверен, что она живет на ферме. Нечто похожее, очевидно, произошло и с самим Кентом.
— Доброе утро, мистер Уэйнрайт, — сказал Кент, садясь. — Вы говорите, неважное настроение? И кто же вам его испортил?
— Ох! — заколебался старик и даже слегка нахмурился. — Пожалуй, я зря об этом упомянул. Никто в моем плохом настроении не виноват. Так, обычные житейские мелочи. На этот раз — миссис Кармоди, приставшая с расспросами, что ее сестра делала в Кемпстере, в суде.
