пять девушек, кружком лежащие на креслах-мешках вокруг свисавшего с потолка полуметрового пластикового ловца снов, поднялись и потащили мешки к профессору.
– Первые впечатления? – поинтересовался педагог.
– Андрей Геннадьевич, – отозвался первым Олег Генич, талантливый, но не по годам несерьёзный студент, – я всецело за! В кои-то веки нас перестанут будить на парах.
– Я тоже, – согласилась отличница Лика Щугорева, – это как будто практика.
– Я же не об этом спрашиваю, – изображая грусть произнёс Андрей Геннадьевич, – а о впечатлениях. Но время для этого вышло. Так что переходим сразу к выводам. А то ещё убирать тут надо…
Поднялось несколько рук, педагог дал слово маленькой брюнетке, будто ещё школьнице.
– Я здесь увидела несколько опасностей, – начала Ксения Шилова, – первая и главная – суд зависим от увлечения президента астрологией. Чем бы не увлекался президент, это не должно оказывать влияния на суд.
– Может, поэтому у нас и нет президента? – предположил Елисей Смирнов, – пять человек это не один же.
– Совершенно верно, Елисей, Ксения, – поддержал студентов Андрей Геннадьевич. – Опасно, когда увлечения политика, пусть даже чем-то безобидным, начинают влиять не только на непосредственно подчиненных, но и на формально независимую ветвь власти.
– Я вижу ещё опасность, – снова подал голос Олег Генич, – ведь старичка судили по закону, формально он был виновен.
– И вывод?
– Роботам доверять судить нельзя.
– Поясни.
– Вообще-то я серьёзно. Нейросети судить будут формально. То есть деда точно бы осудили. А человек всё-таки может думать своей головой.
– Ну, вообще-то искусственный интеллект тоже может подходить к этому творчески, – заступилась за роботов Оля Орех.
– Ребята, отвлеклись.
– Ещё вывод, Андрей Геннадьевич, – сказал молчавший до этого Дима Соболев, – что законы тоже нормально надо писать. Или следить как-то, чтобы их писали нормально. Там же во сне поправки же принимали, в третьем чтении. Значит, два уже прошли.
– Молодцы, ребята. Само собой, к следующему занятию жду развернутое мнение. Давайте скажем спасибо Давиду Ивановичу, и я прошу вас заполнить анкету, чтобы понять, стоит ли мне просить ректора внедрить такие сеансы в учебный процесс.
Из угла аудитории материализовался мужчина в костюме и, сложив руки на груди, поклонился.
Не успели студенты ответить на приветствие, как дверь приоткрылась, и в проём просунулась голова Ирины Павловны, секретарши. Она дико вращала глазами, а рукой изобразила перерезание горла большим пальцем. А прошептала только: «К ректору».
Андрей Геннадьевич прошел к двери. Разумеется, рано или поздно это закончилось бы именно так, увольнением. Интересно, по статье или по заявлению? Он обернулся к ребятам. Двенадцать его лучших студентов. Он успел. Он помахал им рукой и спокойно покинул аудиторию.
Пройдя пару шагов, профессор остановился и улыбнулся. Ребята за дверью апплодировали.
