себе возможности оглядеться по сторонам, присесть и передумать. В отличие от правой, наглухо закрытой, дверь в левый из кабинетов оказалась приоткрыта, из неё доносились звуки работающего компьютера. Не тратя время на размышления, я влетел в кабинет и практически с порога выпалил:
— Здравствуйте! Меня зовут Кирилл, и я ем брокколи. Всегда.
На этом мои храбрость и умение связно излагать мысли закончились. И я принялся топтаться на месте, изредка исподлобья бросая взгляды на лысеющего пухловатого мужчину мужчину, видимая часть которого была одета в синий свитер с каким-то геометрическим узором. Наконец учёному надоело затянувшееся молчание и, наверное, моё присутствие в кабинете.
— Здравствуйте. Меня зовут Евгений Данилович и я без уважения отношусь к людям, развлекающим публику поцелуями со скорпионами. Но я ценю того студента, который привёл вас сюда и не отказываю молодости в праве на ложных кумиров. Потому я слушаю вас, Кирилл. Но будьте так любезны — излагайте свои мысли яснее.
Я сглотнул. Хорошо хоть, Евгений Данилович внешне не напоминал ни одного из самых уважаемых профессоров моего вуза. Иначе я бы и остался стоять в позе суслика, периодически мямля нечто невразумительное. А так я собрался с силами и постарался внятно объяснить суть проблемы.
— С шестнадцати лет моя еда превращается в варёную брокколи. Сначала только та, которой я касался, а потом и та, которую я брал столовыми приборами. Любыми. И вся жидкость кроме воды приобретает вкус брокколи. И эта брокколи делает меня бессмертным и почти неуязвимым.
Евгений Данилович ничуть не удивился. Он пару раз стукнул ручкой по столу и спокойно, даже как-то буднично сказал.
— Что ж, всё понятно: ваше тело — портал в иную реальность, населённую различными формами разумных растений, эманации которой и превращают вашу пищу в брокколи. Бессмертны же вы до тех пор, пока растения не почувствуют себя готовыми захватить нашу реальность. Тогда они вылетят из вашего рта на кораблях, имеющих форму капустного листа, и атакуют Землю под звуки «Имперского марша».
Не знаю, отразилось у меня в глазах что-то из моих тогдашних мыслей или учёный заметил крохотный шажок назад, который я сделал. Но он прервался и, вытащив из ящика стола большое красное яблоко, бросил его мне. Я рефлекторно протянул руки, в которые лёг уже крупный вилок брокколи — даже гладкость яблочной кожуры я успел ощутить лишь самыми кончиками пальцев.
— Так. — Евгений Данилович стал выглядеть дружелюбнее. — Положите яблоко на стол.
Я выполнил команду, и фрукт снова стал самим собой, стоило мне только оторвать от него пальцы.
— Так… — Учёный взял яблоко в руки, потёр, покрутил, царапнул. Затем поднял на меня взгляд. — Что произойдёт, если мы коснёмся его вместе?
— Не знаю. Я как-то предпочитал не распространяться об этом. — Я немного покривил душой, вряд ли Аллочка забыла о том инциденте, который поставил крест на наших планах на свадьбу. Но она дала слово, что будет молчать даже под пытками, а уж что-то, а хранить тайны Алчонок умела как никто.
— Хорошо. Сейчас я положу яблоко на ладонь, затем вы прикоснётесь к нему одним пальцем. Потом, если превращения не произойдёт, — двумя. И так до тех пор, пока не брокколи не появится.
Ждать пришлось недолго — едва мой палец тронул яблочный бок, как фрукт моментально стал овощем. А в лице и голосе учёного исчез последний скептицизм.
— Почему вы уверены в собственной неуязвимости я, пожалуй, понимаю — Максим рассказал мне о ваших видео. Почему вы связываете это с метаморфозами еды — тоже, в принципе, понятно. Но почему вы решили рассказать об этом мне?
— Корона. Оно ведь и к нам придёт? — Евгений Данилович кивнул, и я пожал плечами. — Вдруг что-то синтезировать получится. Только мы же можем где-то написать, что мне обязательно надо четыре порции лекарства?
— Родители? — В голосе учёного впервые промелькнуло что-то, похожее на приязнь.
— И дядька с женой. Все пожилые уже.
— Прежде, чем приступить к исследованиям, мы заключим с вами договор, в котором будут подробно прописаны все права и обязанности сторон, включая оговоренное количество доз лекарственного средства, если таковое будет создано. Насколько свободно вы можете распоряжаться своим временем?
— До пятницы я совершенно свободен!
Учёный кивнул своим мыслям и пододвинул ко мне клетчатый тетрадный лист и механический карандаш.
— Пишите все свои контактные данные. Так, чтобы я смог найти вас, даже если вы одновременно лишитесь смартфона, нынешнего жилища и паролей от всех аккаунтов в соцсетях.
Пока я старательно перечислял «имена, пароли и явки», Евгений Данилович ещё раз повертел в руках яблоко и бросил его в прозрачный пакетик. Затем взял у меня лист, пробежался по строчкам взглядом и аккуратно положил его рядом с яблоком.
— Я договорюсь с какой-нибудь клиникой насчёт всестороннего обследования вашего организма и свяжусь с вами. Пока что попрошу вести привычный образ жизни, избегая, однако, излишнего риска. Может оказаться, что вы неверно оцениваете скорость и всемогущество вашей регенерации.
***
Адрес и номер телефона навороченной частной клиники, скрывающейся в одном из дворов в трёх шагах от Невского, мне прислали в ВатсАпп уже следующим утром. Явиться в клинику следовало сразу же, как только будет возможно.
Сколько времени надо холостяку, чтобы, собрав свои хурды-мурды, быстренько поговорить с родителями, отовравшись обследованием для новой работы, и добраться от Лесной до Невского? Ужинал я уже в клинике: оформленный, осмотренный и предупреждённый о том, что моё утро начнётся с не самых приятных процедур.
Три недели обследований для меня, забывшего даже о том, что такое простуда, оказались настоящим адом. В меня тыкали разнокалиберными иглами, брали кусочки плоти изнутри и снаружи, заглянули в такие уголки моего тела, о существовании которых я и сам не подозревал! И всё это деловито, быстро и чётко, безэмоционально! Моя невинная попытка флирта с фигуристой медсестрой, выжимавшей из меня кровь в пятый раз, была встречена такой ледяной вежливостью, что я и думать забыл о том, чтобы подкатить ещё к кому-нибудь.
Когда я уже начал серьёзно подозревать, что так и останусь здесь — инкубатором для донорских органов, ко мне пришёл Евгений Данилович. Почему-то он был одет в белую хирургическую униформу и выглядел не очень счастливым.
— Изучение вашего организма закончено. Мы нашли некоторые отличия, но без результатов исследования той субстанции, которую создаёт ваше прикосновение, делать какие-то выводы преждевременно. Мы надеемся, что, если вы будете держаться за приборы, с помощью которых мы будем изучать вашу брокколи, то это поможет ей какое-то время сохранять форму.
Я пожал плечами. Держаться, так держаться. Зря, что
