Федерации.
Я отступил вглубь истребителя, прячась под его задним стабилизатором, продолжая сжимать в правой руке нож.
Внезапно говоривший спрыгнул сверху и, разогнувшись, оказался прямо передо мной, и непонимающе уставился на меня. Я, не теряясь, просто воткнул ему стропорез в живот, а затем ещё раз, отчего он, схватившись за меня руками, медленно сполз на пол палубы. При этом мы смотрели друг другу в глаза.
Неожиданно меня замутило и вырвало прямо на мёртвого пилота, а это был именно пилот, в лёгком скафандре и со снятым шлемом, в левой руке. Шлем был простого плана без тактического дисплея с простой гарнитурой связи. Пытаться переодеться я не стал, а вот забрать пропуск, висящий на шее, и точно такой же пистолет я не отказался, сунув последний в один из карманов. Цвет наших скафандров был похож, поэтому я, вытерев рот, закрыл забрало и полез на истребитель. Улететь на нём я и не планировал, но меня заинтересовало в нём не это, а подвешенные с обеих сторон две тяжёлые ракеты. Истребитель был одноместным и похожие модели мы изучали на курсах, поэтому основные характеристики я знал, и немного из управления нам тоже преподавали, чтобы понимать особенности строения кораблей противника. Спокойно забравшись в кабину, я оглядел приборную доску и понял, что эта модель более современная, по сравнению с той, которую нам показывали, но в этом нет ничего удивительного, модель была тридцатилетней давности. Найдя кнопку закрытия бронированного колпака кабины, я активизировал её. Как только колпак отгородил меня от внешнего мира, мне стало намного спокойнее, ведь я всё-таки пилот, и истребитель для меня, как родной дом, хоть и незнакомой модели. Автоматически появилась голограмма внешнего обзора, убрав оружие и нож, я привычно положил руки на джойстики управления по бокам от меня. Наполнять кабину компрессионным биогелем я не стал, как и подключать скафандр, тем более, что разъёмы сильно отличались. Чтобы осуществить задуманное — мне необходимо запустить внутренний реактор истребителя, а затем довернуть сам истребитель. А вот последнее сделать уже будет не просто, так как диспетчер может не дать мне разблокировать крепления истребителя к палубе. Поэтому действовать нужно очень быстро, и на всю операцию у меня будет одна-две секунды. В это время в ангар влетело два торпедоносца, и они сразу же были подхвачены тормозными полями, после чего посажены на палубу. Тут же открылась шахта лифта, и в полётный ангар стали завозить новые торпеды для пополнения использованного боезапаса. Торпеды были большие, и на них было много наклеек с предупреждениями. Техники очень быстро раскрыли контейнеры и с помощью манипуляторов начали вынимать их и с большой осторожностью соединять их. Как оказалось, каждая торпеда состояла из трёх частей и собирали их вместе непосредственно перед использованием, что говорило о большой опасности хранить их совместно. Лучшего момента может и не представиться, поэтому я сосредоточился и, дождавшись, когда соберут четвёртую торпеду и осторожно начнут крепить к подвеске, активировал запуск реактора и одновременно с этим нажал на кнопку экстренного взлёта. Одновременно я активировал всё вооружение, приведя его в боевую готовность. Не полагаясь на работу основного двигателя, я включил на несколько секунд компенсационные двигатели, отчего истребитель немного приподняло от палубы, а затем используя боковой стабилизатор довернул истребитель и нажал на пуск ракет.
Но ничего не произошло, я несколько секунд смотрел, пытаясь понять, в чём же дело и понял, как я ступил. На вооружение стояла блокировка и для активации нужен пропуск. Сорвав с шеи, надетый пропуск убитого мной пилота, я вставил его в щель, рядом со вторым пропуском, для полётов, который был воткнут до этого всё время.
Потратив на всё меньше секунды, я повторно навёл ракеты и нажал пуск, добавив к этому огонь из плазменной пушки истребителя, с радостью отмечая, что ракеты запустились, после чего истребитель сотряс взрыв, а голограмма внешнего обзора мигнула, заискрилась, и меня вырубило, ударив сильным разрядом тока.
Очнулся я от того, что мне кто-то заехал в челюсть. Кое-как открыв глаза, я увидел, что сижу на стуле, пристёгнутый наручниками. Но осмотреться мне не дали, так как следующий удар в челюсть опять вырубил меня.
В очередной раз я очнулся от удара электрическим разрядом мне в шею. Открыв глаза, я понял, что до сих пор сижу на стуле и пристёгнут к ним наручниками. Рядом, за таким же металлическим столом, сидит капитан с нашивками сотрудника безопасности подразделения разведки Центавры.
— Ну что, тварь, будешь сотрудничать? Что ты знаешь о втором флоте, высланном одновременно с первым? — задал он вопрос.
Я, не веря, оглянулся, не понимая, что происходит вокруг и, думая, что это какая-то ошибка, сказал:
— Это ошибка, сэр, я — не из Федерации, я…
Договорить мне не дали, так как стоящий за моей спиной человек воткнул в меня шокер, и меня трясло пару минут, пока изо рта у меня не пошла пена.
И меня опять не вырубило. Когда я опять очнулся, мне задали тот же вопрос:
— Что ты знаешь о втором флоте Федерации?
— Но я с Центавры, — начал говорить я, и сразу же получил новую порцию разряда.
Следующий раз всё повторилось снова и снова, по той же схеме, пока меня не вырубило надолго. Очнулся я всё там же на металлическом стуле в собственной блевоте, обмочившимся, со стойким запахом экскрементов. Болело всё, не только снаружи, но и внутри. Мой левый глаз полностью заплыл, нос явно был сломан и забит сгустками крови, а во рту не хватало нескольких зубов. Долго мне осматриваться не дали, так как в камеру допроса вошли двое в форме сотрудников службы безопасности.
— Молчит гад, но, если остальные ничего не могут толком сказать, этот несёт какую-то ахинею. Говорит, что с Центавры.
Подняв голову, я прошептал разбитыми губами, еле слышно:
— Младший лейтенант Волков Александр. Пятая бригада, шестого корпуса, ускоренный кадетский выпуск. Личный жетон, — тут я поперхнулся собственной кровью, но нашёл в себе силы продолжить: — Личный жетон Омега пять дробь шестьсот тридцать четыре.
Оба представителя уставились на меня как бык на новые ворота:
— Бред, — сказал тот, кто меня допрашивал, — ему кто-то подсказал.
— Ты сканировал сетчатку? — спросил второй явно старше по званию, но разглядеть, в каком он звании я не мог.
Понимая, что это последний шанс, избежать дальнейших мучений, я продолжил.
— Командир отряда полковник, Яснов, он — контуженный, и у него вместо правой руки протез. А ещё его разжаловали за то, что дал в морду генерала, когда тот сказал, что
