– Я в книгах про такое читал, там герои попадают в другой мир или в прошлое. Ну, инопланетяне их переносят, или колдовство какое-нибудь.
– Меньше сказок читать надо, а больше – Уголовный кодекс, глядишь, и по чужим квартирам бы не лазил, – проворчал Спиридонов. – Сидите здесь, я пойду наверх поднимусь, оглядеться надо как следует. Если что, кричите.
Обойдя машину, он осторожно вытащил труп водителя и уложил его на землю. Затем отстегнул его ремень с кобурой, достал «ПМ», выщелкнул магазин, проверив, воткнул его на место, осмотрел запасную обойму и навесил портупею себе на пояс.
Подъем на вершину холма много времени не занял, но и обстановку сильно не прояснил. С трех сторон вокруг на многие километры расстилалась все та же бескрайняя лесостепь. А вот с четвертой… Сергей почувствовал, как волосы на голове становятся дыбом. Теперь ему стал понятен источник монотонного шума. Примерно в полукилометре от них на берег неторопливо накатывались волны самого настоящего морского прибоя.
– Охренеть! Куда же это нас занесло?
Спустившись вниз, он сел на землю рядом с разбитым УАЗом и, обхватив голову руками, задумался. Все, что с ними случилось, совершенно не укладывалось в голове. Никаких разумных объяснений произошедшему не было.
Едва слышно ступая по мягкой траве, подошла Ирина, тихонько села рядом.
– Где Сашка?
– Там в машине копается. А вас как зовут?
– Сергеем. Ты как себя чувствуешь?
– Спасибо, уже лучше. Дядя Сергей, а скажите, насчет переноса Саша правду сказал?
– Если бы я знал. И вот что, ты меня дядей не зови, я всего лет на восемь тебя старше. Какой из меня дядя? Ладно, пойдем посмотрим, чем там друг твой занимается.
Сашка был занят делом. Он старательно обшаривал салон УАЗа и выкладывал все обнаруженные предметы на расстеленный на земле чехол от сиденья.
– Слышь, парень, – окрикнул его опер, – ну-ка расскажи, что ты там про перенос болтал?
– Ну, перенос – это когда… – начал пацан.
– Я это уже слышал, – грубовато перебил его Сергей, невольно стараясь за излишней резкостью скрыть возникшую неловкость, взрослый мужик «Крым и Рым» прошел, а у сопливого мальчишки совета спрашивает. – Ты мне расскажи, чего там герои твои дальше-то делали? Ну, когда в прошлом оказывались.
– Прежде всего, надо посмотреть, что у нас есть. А потом прикинуть, что из этого пригодится и куда идти дальше. Может быть, людей найти. Только осторожно, вдруг тут какие-нибудь немцы или татары окажутся, или вовсе гоблины.
– «Татары», «гоблины», – хмыкнул Спиридонов. – Ну и каша у тебя, брат, в голове.
– А чего? – обиделся паренек. – В книжках всегда так бывает. Ты чего, Ир?
Сергей обернулся к девушке, сидевшей на подножке машины. Она даже не плакала – рыдала в голос, размазывая по щекам черными разводами потекшую косметику.
– Я домой хочу. Меня мама ждет, я ей сказала, что к Таньке ночевать пойду. Не бывает никаких переносов, все ты, Сашка, врешь. Отвезите меня домой.
– Ну, все, успокойся. – Сергей погладил плачущую девушку по голове, неуклюже пытаясь успокоить, и беспомощно оглянулся на насупившегося пацана. – Ну что с ней делать? Саня, посмотри там, в аптечке, успокоительное: валерьянку или валидол.
Минут через двадцать Ира уже спала, укрытая спиридоновской курткой, свернувшись калачиком на старом тулупе, который покойный Женька использовал обычно вместо чехла на водительском кресле. Мужчины тем временем разбирали извлеченное из машины добро.
– Итак, подведем итог, – задумчиво потер подбородок Сергей. – Что мы имеем? Два пистолета и тридцать два патрона к ним.
– Сергей Владимирович, а вы мне пистолет дадите?
– А ты что, умеешь из него стрелять? И называй меня просто Сергей и на ты. Понятно?
– Понятно, – кивнул пацан. – А стрелять я не пробовал, может, и умею.
– Ага, это только в твоих сказках первый раз в руки оружие взял и уже палишь, как ковбой, с двух рук, причем ни разу не промахиваясь. На самом деле так не бывает, всему учиться надо. А уж тем более из «ПМа» научиться в цель попадать – не одну обойму расстрелять надо.
– Ну так научи меня.
– У нас патронов – раз-два и обчелся. Чем я тебя учить буду? Хотя ладно, потом тебе теорию расскажу и дам пустым пистолетом пощелкать, на всякий случай. Сейчас более важные дела есть. Что там мы еще имеем?
– Нож. – Сашка продемонстрировал слегка проржавевший охотничий нож кустарной работы, с треснутой, обмотанной синей изолентой рукоятью и в деревянных ножнах, обычно валявшийся в сумке с инструментами.
– Вот еще. – Сергей вынул из кармана изъятый у пацана складишок – швейцарский армейский нож на восемь предметов. – На, держи, это твой, кажется. А этот тесак мне отдай. Что там еще?
– Вот: топорик, лопата, пассатижи, кусачки, напильник, отвертки, ключи гаечные, монтировка, молоток, болты, гайки, даже гвозди. Ведро, только оно бензином очень воняет. А еще – котелок на два литра, только помятый и грязный, но, по-моему, целый. Сумка противогазная, в ней вся мелочовка лежала. Еще лески кусок капроновой, вот. Толстая, только распутать надо.
– Леска – это хорошо, – почесал перевязанный затылок Спиридонов. – Ты разматывай, потом еще глянь, что с собой можно взять, а я сейчас приду.
Подхватив лопату, он подошел к трупу водителя. Еще раз посмотрел, скорбно покачал головой и начал копать яму. Когда снял верхний слой дерна, копать стало легче. Мягкий жирный чернозем лопата резала как масло. Вскоре работа была закончена.
– Извини, Женек, – пробормотал Сергей, стягивая с покойника бушлат, пэпээску и берцы[1], – тебе это больше не понадобится, а вот живым может пригодиться.
Тщательно осмотрев карманы, он аккуратно уложил труп в вырытой могиле и стал быстро забрасывать его землей.
– Похоронил? – коротко спросил Сашка, когда вернувшийся Спиридонов бросил на землю ботинки и бушлат.
– Так просто оставлять нельзя, звери или птицы сожрут. И одежду вот забрал, ему теперь все равно, а Ирка в туфельках много не находит. Ты ей кроссы свои отдашь, а сам берцы наденешь. Вот, фонарик нашел у него в кармане, спички и мобила разбитая. Держи. – Сергей бросил пареньку чехол, в котором лежал нож с выкидным лезвием, его водитель обычно носил на поясе. – Китайский, конечно, сталь поганая, но на безрыбье и дворника…
Что в отсутствие рыбы надо делать с дворником, опер договаривать не стал, только махнул рукой.
– Есть хочешь? – поинтересовался пацан. – Вот, возьми, я там, в бардачке, пару бутербродов нашел и бутылку с водой. Поделил честно, на троих.
– Угум, – кивнул, жуя, Спиридонов, только сейчас вспомнивший, что уже почти сутки ничего не ел. – Ну, подумал, чего с собой брать будем?
