— Поделись и Насладись, — повторил автомат, и выдал еще одну чашку.
«Поделись и Насладись» — это девиз Отдела рекламаций корпорации Сириус Кибернетикс, который благодаря своим деловым успехам разросся так, что теперь занимает большую часть суши трех среднего размера планет, и который является единственным отделом корпорации, приносящим ощутимый доход.
Вы можете увидеть — точнее, могли увидеть — этот девиз, составленный из неоновых букв высотой в три мили, возле космопорта Отдела рекламаций на Эадраксе. К сожалению, эти буквы оказались настолько тяжелы, что вскоре после того, как их установили, грунт под ними провалился, и они примерно наполовину погрузились под землю, разрушив при этом кабинеты многих молодых и талантливых инспекторов по рекламациям — ныне покойных.
Выступающие над землей половины букв на местном языке образуют надпись «А не пойти ли тебе подальше?..», и больше не светятся, за исключением особо крупных празднеств.
Артур вылил шестую чашку жидкости.
— Слушай, машина, — сказал он, — ты говоришь, что можешь синтезировать абсолютно любой напиток, так чего же ты подсовываешь мне одно и то же тошнотворное пойло?
— Данные об обмене веществ и оптимальном вкусоощущении, — забурлил жаждоутолитель. — Поделись и Насладись.
— Да у него отвратительный вкус!
— Если вам понравился вкус этого напитка, — продолжал автомат, — почему бы не поделиться им с вашими друзьями?
— Потому что я не хочу их потерять, — язвительно ответил Артур. — Попытайся понять то, что я тебе говорю. Этот напиток…
— Этот напиток, — мягко продолжал жаждоутолитель, — был создан специально, чтобы удовлетворить вашим индивидуальным запросам и потребностям, как по вкусу, так и по питательности.
— А, — сказал Артур, — так я, значит, мазохист на диете?
— Поделись и Насладись.
— Да заткнись ты!
— Это все?
Артур решил отказаться от своего благого намерения.
— Да, — сказал он.
Потом он решил: какого черта я должен от него отказываться?
— Нет, — сказал он, — послушай, это же так просто… все, что мне надо — это чашка чаю. А ты мне ее сделаешь. Молчи и слушай.
И он уселся перед жаждоутолителем. Он рассказал ему об Индии, он рассказал ему о Китае, рассказал о Цейлоне. Он рассказал ему о широких листьях, высушенных на солнце. Он рассказал о серебряных заварочных чайниках. Он рассказал о чаепитиях на лужайке летним вечером. Он рассказал жаждоутолителю о том, что сначала надо наливать в чашку молоко, и уже потом чай, чтобы молоко не свернулось, и даже изложил (правда, очень коротко) историю Ост-Индской Компании.
— Вот оно что, — сказал жаждоутолитель, когда Артур замолчал.
— Да, — сказал Артур, — вот чего я хочу.
— Вам нужен вкус сухих листьев, обданных кипятком?
— Ну… да. С молоком.
— Выжатым из коровы?
— Ну, я бы сказал по-другому…
— Мне понадобится помощь, — вдруг деловито заявил автомат. Из его голоса исчезло жизнерадостное бульканье, зато появилась решительность.
— Помогу, чем смогу, — сказал Артур.
— Вы уже помогли, — сообщил ему жаждоутолитель.
Он вызвал главный корабельный компьютер.
— Всем привет! — первым делом заявил главный компьютер.
Жаждоутолитель объяснил, что от него требуется, главному компьютеру. Тот подумал, объединил все свои логические цепи с системами жаждоутолителя, и они вместе погрузились в мрачное молчание.
Артур посидел немного, подождал, но больше ничего не случилось.
Он пнул жаждоутолитель ногой, и все равно ничего не случилось.
В конце концов он сдался, и поднялся обратно в рубку.
В пустынных глубинах космоса замер корабль Золотое Сердце. Вокруг него яркими точечками сверкала Галактика. К нему медленно подбирался отвратительный желтый вогенский крейсер.
— Есть у кого-нибудь чайник? — спросил Артур, поднявшись в рубке, и удивился тому, что Триллиан кричит на компьютер, требуя, чтобы он ответил, Форд стучит кулаками по клавиатуре, Зафод лягает главный системный блок, а нечто отвратительное на вид, мерзкого желтого цвета, медленно увеличивается на экране внешнего обзора.
Артур поставил на столик пустую чашку, которую держал в руках, и подошел к остальным.
— Эй, — сказал он.
В этот момент Зафод бросился к мраморному столику, из которого появилась панель управления обычными фотонными двигателями. Он что-то включил, выключил, переключил, и выругался. Фотонный двигатель передернулся и снова затих.
— Что-нибудь не так? — спросил Артур.
— Эй, все слышали, — пробормотал Зафод, тщетно пытаясь отыскать выключатель невероятностного полета, — обезьяна заговорила!
Невероятностный двигатель передернулся, еще раз передернулся, и тоже отключился.
— Войдешь в историю. — злобствовал Зафод, лягая Генератор Невероятности. — Говорящая обезьяна!
— Если ты чем-то расстроен… — начал Артур.
— Вогены! — оборвал его Форд. — Нас атакуют!
Артур так и подскочил.
— Так чем же вы занимаетесь? Надо сматываться!
— Не можем! Компьютер подвис.
— Подвис?
— Он говорит, что вся его память занята. Корабль абсолютно неуправляем.
Форд отошел от терминала, вытер пот со лба и прислонился к стене.
— Мы ничего не можем сделать, — сказал он, уставился в пустоту и закусил губу.
Еще когда Артур ходил в школу, задолго до гибели Земли, он играл в футбол. Футболистом он был весьма посредственным, и единственное, что ему хорошо удавалось в игре — это забивать мячи в свои ворота на важных матчах. Всякий раз, когда это случалось, он чувствовал странное покалывание, начинающееся с затылка, и медленно распространяющееся на щеки, а потом на лоб. Сейчас Артур ясно увидел большое футбольное поле и толпы маленьких мальчиков, которые размахивали руками и кричали ему что-то издевательское.
Странное покалывание началось с затылка и медленно распространилось на щеки, а потом и на лоб.
Он открыл рот, и снова закрыл его.
Потом еще раз открыл, и опять закрыл.
Наконец, ему удалось выдавить из себя какой-то звук.
— Э-э, — сказал он, и откашлялся.
— Скажите, — продолжил он, и это прозвучало настолько нервно, что все обернулись и уставились на него. Он взглянул на все увеличивающееся желтое нечто на экране внешнего обзора.
— Скажите, — повторил он, — а компьютер объяснил, чем именно он занят? Мне просто интересно…
Они не отрывали от Артура взглядов.
Зафод протянул руку и сгреб его за воротник.
— Что ты с ним сделал, Обезьян? — проговорил он сквозь зубы.
