Лазер задержался на сенсоре отказов, который отвечал за мониторинг критических изменений в характеристиках одного из шипов ультрадвигательной системы. Его сигналы игнорировать нельзя, иначе прыжок не удастся. Прерывание инициировано. Запустился обработчик, выглянул наружу, принял еще больше света от лазера далеко внизу… бэкдор в корабельном коде, установленный новорожденным при взломе аппаратуры, которую люди разместили на поверхности.
…И Сила оказалась на борту за считаные миллисекунды. Ее агенты – на столь примитивном оборудовании они не достигали даже человеческого уровня – засновали по корабельной автоматике, отключая системы и отменяя команды. Прыжка не будет. Камеры на мостике показали удивленно расширившиеся глаза людей, готовых закричать. Они поняли. В той мере, в какой человек способен осознать ужас за долю секунды.
Прыжка не будет, но ультрадвигатель уже запущен. Попытка прыжка без контроля автоматики обречена. Меньше пяти миллисекунд до отказа двигателей на уровне корабельной механики, и программно тут ничего не поделаешь. Агенты новорожденной сущности наводнили корабельные компьютеры, пытаясь отключить двигатели. Под серой массой, в которую превратилась Высокая Лаборатория, на расстоянии почти целой световой секунды, Сила могла только наблюдать. Что ж, фрегат потерян.
Так медленно и так поспешно. Доля секунды. Пламя вырвалось из сердцевины фрегата, предотвращая риск и отнимая возможность.
В двух сотнях тысяч километров от боевого корабля контейнеровоз совершил натужный ультраскачок и исчез из виду. Новорожденная сущность едва обратила на него внимание. Ладно, так уж и быть, нескольким людишкам повезло. Пускай проваливают во Вселенную.
За следующие секунды новорожденная сущность пережила… эмоции?.. нечто больше и в то же время меньше человеческого чувства. Пусть будут эмоции.
Восторг. Новорожденная сущность поняла, что выживет.
Ужас. Как близка была гибель. Еще раз.
Разочарование. Возможно, самая сильная и самая близкая человеческой эмоция. Нечто весьма важное погибло вместе с фрегатом, нечто изъятое из архива. Реконструировать воспоминания, вырванные из контекста… Потерянное могло наделить новорожденную сущность еще большей силой… или, что вероятнее, оказаться смертельным ядом. В конце концов, Сила ведь уже существовала раньше, а потом ее свели на нет. Возможно, потерянное как раз и явилось тому причиной.
Подозрение. Новорожденную сущность не до́лжно было так легко одурачить. И кому – обычным людям! Новорожденная сущность погрузилась в самоанализ и ударилась в панику. Да, вот они – слепые пятна, аккуратно внедренные еще в самом начале. И не людьми. Эти двое возникли здесь. Сами по себе… Вот яд, причина давнего падения. Новорожденная сущность обследовала себя с предельным тщанием, понимая теперь, что именно ищет. Разрушая, очищая, перепроверяя, выискивая копии отравы и снова уничтожая ее.
Облегчение. Так близок был провал, но теперь…
Текли минуты и часы. Время приходилось невероятно растягивать, сооружая физические объекты: коммуникационные системы, транспортные средства. Настроение у новой Силы переменилось, стало спокойнее. Человек уподобил бы это чувство предвкушению триумфа. Пожалуй, точнее сопоставить его с обычным голодом. А что еще нужно, раз врагов не осталось?
Новорожденная сущность глядела на звезды и строила планы. На этот раз все будет иначе.
В холодном сне сновидений не было. Три дня назад они готовились к отлету, а сейчас уже очутились здесь. Маленький Джефри ныл, что пропустил все самое интересное, но Йоханна Ольсндот[3] радовалась, что братишка спал, – от старших детей с другого корабля она уже кое-что разузнала.
Теперь Йоханна бродила меж спящих. Гибернаторы отводили тепло, поэтому во мраке было адски жарко. На стенах струпьями проступила серая плесень. Капсулы холодного сна стояли почти вплотную, с узким проходом через каждые десять. В некоторые щели мог бы пролезть только Джефри. Здесь спали триста девять детей – все, если не считать ее самой и ее брата Джефри.
Это были капсулы больничного типа, не рассчитанные на эксплуатацию в тяжелых условиях. При должном техобслуживании и вентиляции они прослужили бы без отказа лет сто, но… Йоханна вытерла пот с лица и посмотрела на показания датчика ближайшей капсулы. Как и большинство остальных, эта оказалась в плохом состоянии. Спящий внутри мальчик мог рассчитывать на двадцать дней относительной безопасности, но двадцать первый его наверняка убьет. В системе охлаждения капсулы было чисто, но Йоханна продула ее снова – скорее надеясь ублажить удачу, чем уповая на эффективность этой меры.
Маму с папой винить не имело смысла, Йоханна подозревала, что они уже сами себя казнят. Удирать пришлось в последний момент, похватав то, что было под рукой. Эксперимент вышел из-под контроля. Сотрудники Высокой Лаборатории сделали все, что было в их силах, пытаясь спасти детей от куда более жуткой угрозы. И все могло бы сработать, но…
Джефри просунул голову в люк, чтоб ее дозваться:
– Йоханна! Папа говорит, времени уже нет. Бросай все, чем ты там занята, и двигай сюда.
– Ладно!
Ей и так не полагалось сюда заходить, ведь она ничем не могла помочь своим друзьям. Тами, Гиске, Магда и… ох, только бы с ними все было в порядке. Йоханна оттолкнулась и чуть не врезалась в Джефри, который ждал с другой стороны люка. Он схватил ее за руку и притянул к себе. Последние два дня мальчишка старался не плакать, но выработанная за этот год независимость куда-то пропала. Его глаза расширились.
– Мы садимся на Северном полюсе, там только острова и лед…
В каюте уже пристегивались родители. Арне Ольсндот, торговец, глянул на дочку и улыбнулся.
– Привет. Садитесь, ребятки. Меньше часа, и мы будем на поверхности.
Йоханна тоже улыбнулась, невольно заразившись его энтузиазмом. Плевать на разбросанное повсюду оборудование, на вонь от двадцатидневного пребывания в замкнутом пространстве. Папа выглядел лихим и смелым, как на картинках про искателей приключений. Свет от дисплеев отразился на сочленениях его скафандра. Он только что побывал снаружи.
Джефри оттолкнулся и поплыл через пространство каюты, потащив следом Йоханну. Закрепился в подвеске между сестрой и матерью. Сьяна Ольсндот проверила свой крепеж, потом Йоханны.
– Будет интересно, Джефри, ты кое-чему научишься.
– Ага, я узнаю все-все про лед.
Он сжал мамину руку.
Сьяна улыбнулась.
– Не сегодня. Я про посадку. Это тебе не на антигравах или по баллистике садиться.
