«Ну, давай, сукин ты сын», — сказал он.
Я словно увеличивался в размерах. Казалось, все мое тело разбухало. Шестым чувством я понимал, что весь мой интеллект отодвинут чем-то таким, что я никогда не ожидал в себе обнаружить. Это внушало ужас, но в то же время я радовался этому, желал этого, жаждал этого. В этот последний момент перед тем, как я потерял способность отдавать себе отчет в чем бы то ни было, мне показалось, что мое тело превратилось в каменную пирамиду или в циклон, сметающий все на своем пути. Водитель казался мне маленьким, хилым, ничтожным. Я смеялся над ним. Я смеялся над ним, и звук моего хохота был таким же пустынным и черным, как небо у меня над головой.
Он приблизился ко мне, размахивая кулаками. Я отразил его удар правой, принял удар левой в лицо, даже не почувствовав его, а затем ударил его поддых. Воздух вырвался из него белым облаком. Он попытался отпрянуть, согнувшись и кашляя.
Я забежал ему за спину, все еще хохоча, как собака фермера, лающая на луну, и прежде чем он успел повернуться ко мне хотя бы на четверть корпуса, я ударил его три раза по шее, по плечу и по красному уху.
Он завыл, замолотил кулаками и слегка задел мне по носу. Ярость вспыхнула во мне еще сильнее, и я ударил его ногой, как заправский каратист. Он вскрикнул, и я услышал треск его ребра. Он согнулся, и я прыгнул на него.
На суде один из водителей сказал, что я был как дикий зверь. И это действительно так. Я почти ничего не помню об этом, но, по-моему, я рычал и кидался на него, как бешеная собака.
Я оседлал его, схватил двумя руками его сальные волосы и принялся тереть его лицом о щебень. В монохромном свете фонаря его кровь казалась черной, как кровь жука.
«Господи, прекрати это!» — заверещал кто-то.
Чьи-то руки схватили меня за плечи и оттащили меня в сторону. Я увидел лица и стал наносить удары.
Водитель пытался уползти. Его лицо было сплошным кровавым фаршем с выпученными глазами. Отбиваясь от остальных, я стал бить его ногами, хрюкая от удовольствия всякий раз, когда мой удар достигал цели.
Он уже был не в силах сопротивляться. Он только пытался убраться подальше. Каждый раз, когда я заносил ногу для удара, он зажмуривал глаза, как черепаха, и замирал. Потом он снова начинал ползти. Выглядел он очень глупо. Я решил, что убью его. Я собирался забить его ногами до смерти. А потом убить всех остальных. Всех, кроме Ноны.
Я ударил его еще раз, и он упал на спину и изумленно посмотрел на меня.
«Дядя», — заквакал он. «Дядя. Пожалуйста, не надо. Пожалуйста…»
Я наклонился над ним, чувствуя, как щебень впивается мне в колени сквозь тонкие джинсы.
«Вот ты где, красавчик», — прошептал я. «А вот и твой дядя».
И я вцепился ему в глотку.
Трое из них одновременно набросились на меня и отшвырнули меня от него. Я поднялся, все еще усмехаясь, и пошел на них. Они попятились, трое здоровенных мужиков, испуганных до потери сознания.
И тут словно раздался щелчок.
Раздался щелчок, и это был снова я. Я стоял на стоянке и тяжело дышал, ощущая тошноту и страх.
Я обернулся и посмотрел в сторону столовой. Девушка стояла там, ее прекрасное лицо сияло от торжества. Она подняла кулак в приветственном жесте, точно так же, как чернокожие парни на Олимпийских играх в то время.
Я опять повернулся к лежащему на земле человеку. Он все еще пытался уползти, и когда я приблизился, глаза его завертелись от ужаса.
«Не прикасайся к нему!» — завопил один из его дружков.
Я посмотрел на них в смущении. «Извините меня… Я не хотел… не хотел избить его так сильно. Позвольте мне помочь ему…»
«А сейчас ты уберешься отсюда», — сказал повар. Он стоял рядом с Ноной на последней ступеньке крыльца столовой и сжимал покрытый жиром шпатель в руке. «Я вызываю полицию».
«Эй, парень, но ведь он первый полез! Он…»
«Заткнись, ты, вшивый пидор», — сказал он, подаваясь назад. «Я знаю одно: ты чуть не убил этого парня. И я вызываю полицию!» Он бросился внутрь.
«О'кей», — сказал я, ни к кому конкретно не обращаясь. «О'кей, все в порядке, О'кей».
Я оставил в столовой свои кожаные перчатки, но мысль вернуться и забрать их не показалась мне слишком удачной. Я засунул руки в карманы и отправился назад на заставу.
Я прикинул свои шансы поймать машину, прежде чем меня арестуют полицейские. По моим расчетам, они составляли примерно один к десяти. Уши снова замерзали. Меня тошнило. Ну и ночка.
«Подождите! Эй, подождите!»
Я обернулся. Это была она. Она бежала за мной, и волосы развевались у нее за спиной.
«Вы были великолепны!» — сказала она. «Великолепны!»
«Я сильно избил его», — сказал я тупо. «Никогда в жизни я не совершал ничего похожего».
«Я хотела бы, чтоб вы убили его!»
Я удивленно посмотрел на нее.
«Слышали бы вы, что они говорили обо мне перед тем, как вы вошли. Смеялись надо мной громко, развязно, нагло хо-хо-хо, посмотрите на эту девушку, что это она гуляет так поздно? Куда едешь, красотка? Тебя подвезти? Я тебя подвезу, если дашь на себе покататься. Черт!»
Она оглянулась через плечо, словно желая убить их внезапной молнией, исходящей из ее черных глаз. Затем она вновь повернулась ко мне, и вновь мне показалось, что кто-то включил фонарь у меня в голове. «Меня зовут Нона. Я поеду с тобой».
«Куда? В тюрьму?» — я вцепился в волосы обеими руками. «Первый же парень, который согласится подвезти нас, вполне может оказаться переодетым полицейским. Этот повар знал, что говорит».
«Я буду голосовать. А ты встанешь за мной. Они остановятся, увидев меня. Они всегда останавливаются, когда видят хорошенькую девушку».
Трудно было возразить ей что-нибудь по этому поводу, да у меня и не было никакого желания. Любовь с первого взгляда? Может быть, и нет. Но что-то такое было. Вы можете понять, о чем я?
«Вот», — сказала она. «Ты забыл это». Она протянула мне перчатки.
Она не заходила внутрь, а это значило, что она взяла их с самого начала. Она знала заранее, что поедет со мной. Мне стало жутко. Я надел перчатки, и мы отправились вместе на границу штата.
Ее план осуществился. Нас подобрала первая машина, остановившаяся на заставе. Мы не говорили ни слова, ловя попутку, но казалось, что мы разговариваем друг с другом. Я не буду объяснять вам, что я чувствовал. Вы знаете, о чем я говорю. Вы и сами чувствовали это, если были когда-нибудь с человеком, который вам по-настоящему близок, или принимали что-нибудь вроде ЛСД. Так что вам не надо объяснять. Общение происходит с помощью какой-то высокочастотной эмоциональной связи. Надо только взять друг друга за руки. Мы совсем не знали друг друга. Мне было известно лишь ее имя, и сейчас, когда я думаю об этом, мне кажется, что я даже не сказал ей, как меня зовут. Но это было между нами. Это не была любовь. Я устал повторять это, но я чувствую, что это необходимо. Я не хочу запачкать это слово тем, что было между нами. Не хочу, после того что мы сделали, после Касл Рока, после снов.
