– Мы загрузим их астероидной массой, чтобы не таскать камни на орбиту. Хотя, что об этом думают экипажи, совершенно не важно. Они никому ничего не расскажут.
– А где нам взять этих злодеев? – поинтересовался Леконт. Он уже видел, что появилась Софи, а стало быть, на террасе все было готово, однако оставалось решить еще несколько вопросов.
– А вот тут мы обратимся к мистеру Манкуццо, – сказал Хубер. – Как мне кажется, у него есть выходы на нужных людей…
– Да, – кивнул головой суперпосредник, – такие выходы есть. Но нанимать этих людей мы не будем. – Тут Манкуццо позволил себе хитрую улыбку. – Мы сделаем утечку информации, и те, кому нужно, узнают об этом. Сорок тысяч танков – неплохая добыча.
– А если они даже захватят транспорты невредимыми, кто им поверит, что внутри был мусор, – добавил Леконт.
– Но нужен еще хороший капитан, – напомнил генерал.
– Хороший, которого было бы не жалко… – произнес Хубер. – Один такой есть. Он работает на меня уже пять лет. Молодой, энергичный и слишком внимательно смотрит на мою жену…
– Это повод послать его в рейс без обратного билета, – заметил Манкуццо.
– Вот именно.
***Позже, на террасе, когда водка смягчила давление внешних проблем, генералу Роммелю стало даже немного стыдно от того, что он – человек, которого коллеги именовали меж собой Железный Фрэнси, – вдруг перепугался до такой степени, что позволил себе панический тон.
И чего он испугался в самом деле? Судебного преследования? А что потом – смертный приговор? Но генерал был уверен, что не боится смерти. По крайней мере, в молодости, пройдя через горнила полудюжины больших и маленьких военных кампаний, он не кланялся пулям и, презирая опасность, оставался цел. Так чего же бояться сейчас?
«Я боюсь потерять деньги», – догадался Роммель и улыбнулся, когда кто-то из гостей пошутил. Да, это был Манкуццо. Человек, который и сосватал генерала на первое дело.
Поначалу это была партия обмундирования на сумму в полмиллиарда кредитов. Его благополучно сбыли в периферийных мирах, а склады, где еще оставалось немного товара, заразили «мальтийской пыльцой» – бактериями, которые сжирали любое количество хлопка за одну неделю, оставляя после себя что-то вроде пепла. Когда комиссия нагрянула на склад, чтобы оценить ушерб, никто уже не мог сказать, сколько было загублено имущества, поэтому списали все, что было по документам.
Это была удача, и, получив свою долю (приблизительно около ста миллионов), Франсиско Роммель неожиданно испытал прежде неизведанные чувства. Это было ощущение некой сверхличной, интимной власти. Не той, что давала Роммелю его высокая должность, нет. Конечно, он мог вмешаться в финансовые дела военного министерства, он мог двинуть с места 6-й Ударный и 34-й Штурмовой флоты, но стоило генералу уйти на пенсию, как вся эта военная мощь перешла бы к другому. А он – Роммель – остался бы доживать на генеральскую пенсию.
Деньги для покрытия расходов генералу были не нужны, но ощущать большие суммы на личном счету было для Роммеля жизненно необходимо.
На афере с танками он заработал почти пять миллиардов. Казалось, что подобных денег должно было хватить для обеспечения самых острых ощущений могущества, но скоро Франсиско стал замечать, что и этого ему уже мало.
– Ну а вы, генерал, по-прежнему передвигаетесь только в составе эскадры? – задал вопрос Хубер, который слегка ревновал Роммеля к внешним признакам значительности. Ведь как ни крути, он – Хубер, был всего лишь провинциальным нуворишем, а генерал Роммель – штатным высокопоставленным чиновником вооруженных сил Объединения Англизонских Миров.
– Ничего не поделаешь, таково положение устава. Уполномоченный Генерального штаба обязан передвигаться в сопровождении двух линейных крейсеров, судна радиолокационной разведки и авианесущей базы 3-го класса с сотней истребителей на борту.
– Вот почему генерал не боится спускаться в обычном лоцманском катере, – заметил Хубер.
– Наш генерал вообще ничего не боится, – подвел итог Леконт и, подняв бокал, добавил: – За генерала Роммеля!
В этот момент послышался негромкий хлопок, и ночное небо прочертила трасса реактивной пули.
– Диас! – позвал хозяин, и шеф безопасности тотчас появился возле столов. – Что это было, Диас? – спросил Леконт.
– Кабан, сэр.
– Кабан? – удивленно спросил Хубер.
– Так точно, в это время года они бывают опасны, вот мы и отстреливаем их, если они подбираются слишком близко к Карвэйн-Холлу.
Гэри Ткачук сидел на удобном стуле, таком удобном, что, упираясь локтями о парапет, можно было часами, не меняя позы, смотреть в оптический прицел.
Единственной проблемой были отчеты, которых требовал Доменик. Он то и дело связывался по радио и спрашивал, как дела.
– Нормально, – отвечал ему Ткачук.
– Ничего не видишь? – снова спрашивал Доменик.
– Ничего, – опять отвечал он, и его оставляли в покое на пятнадцать минут. Впрочем, тогда Доменик переключался на других снайперов, которые тоже сидели по периметру главного здания Карвэйн-Холла.
Гэри было непонятно волнение Доменика, хотя, конечно, тот боялся засветиться перед Диасом. За последние полгода Хосе самолично «наказал» троих из штата охраны.
Никто даже не знал, куда они подевались. А сам Диас говорил, что он их «уволил». Именно такого увольнения и боялся Доменик. Иначе зачем все время спрашивать, если по правилам снайперы все равно запрашивали разрешение на выстрел.
А где-то внизу, на террасе, уже встречались большие боссы. Гэри чувствовал запахи, доносившиеся из кухонной вентиляционной трубы, и примерно представлял, что и за чем будут подавать.
Гэри сам немножко готовил и собирался скопить деньжат на собственный ресторанчик.
С юга подул свежий ветерок. Ткачук шевельнулся и повел прицелом вправо. На панораме сменились цифры, что означало переход на другой метод обнаружения. Специальная программа меняла методики слежения через каждые десять секунд, запуская то инфракрасное зрение, то объемное сканирование, то наведение по разнице плотности объектов. Стоявшие на здании фокусирующие антенны могли собирать информацию по десяткам параметров, и все это выдавалось на чипы, установленные в винтовках «скорпион». Подобная смена параметров прицеливания была необходима для того, чтобы злоумышленники не могли как-то экранировать или забить сигналы.
«Хорошая техника, умная», – подумал Ткачук и погладил винтовку, как живое существо.
Он еще раз повел прицелом из стороны в сторону и вдруг почувствовал, что видит какую-то фальшивую картинку.
