Как только аль-Рашид закрыл дверь номера, Сара изменилась. В голосе появились металлические нотки — резкость, плохо сочетавшаяся с женственной мягкостью и хрупкостью человека, с которым Мохаммад только что ужинал. Этому быстро нашлось объяснение: аль-Йемуд утверждала, что состоит в подразделении «101».[4] Мохаммад знал, кто входит в этот отряд. Палачи «Моссада».
Тревожил тот факт, что Сара раскрыла ему эту секретную информацию. Но еще больше аль-Рашида волновало то, что она знает о масштабной стройке бункера в Иране, за которую отвечала его компания. В особенности потому, что именно этот бункер должен был в будущем стать сверхсекретным хранилищем обогащенного урана. Чрезвычайное беспокойство вызывало отсутствие каких-либо вопросов со стороны Сары. Она просто села в кресло и начала листать модные журналы.
Боже. Как «Моссад» узнал его имя? Что они знают о проекте бункера? О других его проектах? Мысленно Мохаммад ругал себя за жадность. Да он бы сам ни за что не взялся за эту проклятую стройку, как бы хорошо за нее ни платили. С израильтянами у него нет конфликтов и никогда не было. Политика — не его конек.
«Блэкберри» завибрировал. Сара взяла телефон, молча выслушала собеседника и нажала «отбой». Сжав трубку, она смотрела на Мохаммада, слегка покусывая ноготь на пальце. Чувствуя, что больше не может сидеть на месте, он встал и развел руками.
— Давайте завершим этот длинный вечер.
Женщина продолжала сидеть в кресле и следить за аль-Рашидом взглядом. Потом решительно надела туфли, пиджак и встала.
— Вы правы, Мохаммад, пора заканчивать.
Секунду аль-Рашид колебался, а потом бросился вперед. С пульсирующими висками он схватил вазу с лилиями и развернулся к Саре. Ваза полетела ей в голову. Женщина уколола Мохаммада в бок и увернулась. Он качнулся вперед, потерял равновесие и ничком упал в кресло. В месте укола чувствовалось жжение. Мохаммад быстро поднялся и повернулся вокруг оси. Сару он увидел на кровати, где она сидела совершенно спокойно, как будто ничего не случилось. Мохаммад растерялся от удивления. Все походило на перепалку между сестрой и братом. Теперь старшая сестра устала. Или сдалась? Сразу побежать к двери или сначала заняться Сарой?
Из-за сильной боли в левом боку аль-Рашиду было трудно стоять. Он терпел, но в конце концов опустился в кресло. Смена ролей. Сейчас он сидит здесь, а она там. Мохаммад заметил в ее руке нож. Не обычный, а больше похожий на канцелярский. Он застонал и схватился за бок. Рубашка стала теплой и мокрой. Значит, Сара ударила его ножом. Насколько опасна рана? Женщина читала его мысли.
— Я проткнула печень. Вы умрете. К несчастью, будет больно. Такое развитие событий не было необходимостью, но иногда приходится импровизировать. Сейчас из печени выходит много крови и заполняет брюшную полость. Печень не может затянуться после удара ножом, что усугубляет положение. К тому же именно в ней вырабатываются протеины, отвечающие за свертываемость крови. Если она повреждена, то… В общем, плохи ваши дела. Мои тоже, поскольку по приказу я должна была довести вас до сердечного приступа. Он не был бы похож на убийство. А дырку в печени трудно принять за что-то другое.
Острая боль мешала Мохаммаду думать.
— Я не хочу умирать, у меня семья, — слабо простонал он.
Сара встала.
— Я знаю, что у вас семья. Радуйтесь воспоминаниям и благодарите Бога за его дары. Буньямин и Азра справятся. Если вы были праведным мусульманином, вашу душу заберут ангелы. Разве не так? А если вы потом правильно ответите на несколько простых вопросов, то будете записаны в рай Аннаим самим Аллахом. Потом вам останется только обустроиться. Будет больно несколько часов, но это того стоит… Больше ничем не могу помочь. Моя роль сыграна.
Женщина ушла в ванную, и оттуда донесся звук льющейся воды. От судорог Мохаммад упал на пол. Он видел, как на толстом ковре быстро растет темное пятно. Ткань пахла пылью и моющим средством. Был ли он праведным мусульманином? Мохаммад раскаивался в своем прагматичном отношении к исламу. Мысли путались. Предметы расплывались. Он должен остановить кровь. Может, у него есть шанс? Нужна подушка, что угодно, чем можно было бы зажать рану в ожидании медицинской помощи. Отель располагает врачами. В этом чертовом отеле есть что угодно. Вся надежда на Сару. Мужчина пытался говорить, но мешала жидкость, заполнившая горло. Он хрипел и кашлял. В поле зрения снова появились черные высокие каблуки. Сара подняла Мохаммада в сидячее положение. Его вытошнило. Красно-коричневая масса испачкала пол и ножки кресла.
— Я могу рассказать вам много секретов. — Аль-Рашид говорил тихо и прерывисто.
Сара села на корточки рядом с ним, ловко, не запачкавшись льющимся содержимым проколотого тела.
— Вам не нужно беспокоиться. Мы уже знаем все, что нужно. У нас есть другие источники. Моя задача заключалась в том, чтобы предотвратить проблемы в будущем. Вы больше не поможете Тегерану новыми стройками. Надеюсь, ваш преемник окажется более осторожным.
Аль-Рашид всхлипнул.
— Бункер был всего лишь коммерческой сделкой… и я знаю… другие вещи. Важные.
Сара взглянула на часы.
— Какие же? — спросила она скучающим тоном.
Мохаммад лихорадочно перебирал ускользавшие воспоминания. Ужин у Омара Фати. Там был друг брата Омара, которого Мохаммад до этого не встречал. Как же его звали? Они обсуждали строительство бункера. Речь шла еще о чем-то. О чем-то очень секретном.
Теплая жидкость вновь залила рот, нос и горло. Сара встала. Аль-Рашид слышал ее мягкие шаги по толстому ковру, сменившиеся резким стуком каблуков о твердый пол. Он громко застонал. Женщина не обернулась, а подошла к двери балкона и закрыла ее. Она собралась уходить.
— Арие аль-Фатталь!
Слова слетели с прижатых к пыльному ковру губ. Кровь ударила в голову. Расплывающиеся туфли остановились на полпути к входной двери. Теперь они двигались обратно.
— Что с ним такое?
Луч надежды. Мохаммад снова посмотрел на изящное лицо с искривленным носом.
— Поможете мне?
Женщина молча взглянула на него. Обдумывала вопрос.
— У меня по-прежнему осталась таблетка, которая предназначалась вам. Не хотелось бы тратить ее зря, но если вы сообщите мне нечто ценное, возможно, я дам ее вам. Тогда у вас остановится сердце, совершенно безболезненно. В противном случае вам остается жить еще как минимум час, и ничего хорошего от него ждать точно не приходится. Вас нельзя спасти, даже если вы прямо сейчас окажетесь на операционном столе. Зашить печень невозможно в принципе.
Одна таблетка. Вот все, что Мохаммад хотел. Уснуть. Избавиться от пламени, сжигающего его изнутри.
