Стояла поздняя осень. Солнце яркими лучами заливало серый океан, а ветер проводил по нему полоски ряби. То и дело проносились огромные стаи морских птиц. Или то были не птицы? Во всяком случае, у них были крылья, голубой сталью отливающие на фоне бледного неба. Возможно, они кричали или пели, кружа над волнами, но Лаури не мог этого слышать.
— Это одна из причин, по которой я не могу всерьез принять их сказку, — объявил Вандаж.
— А? — Лаури, вздрогнув, вышел из состояния созерцания.
Вандаж нажал на кнопку, вделанную в прозрачную стену.
— Сядьте. Давайте приступим к делу.
Лаури опустился в кресло напротив Вандажа.
— Почему я веду разговоры именно с вами? — начал он контратаку. — В основном с киркасанами работали семантики, в частности Паэри Феранд. Он консультировался с вашими коллегами по университету: антропологами, историками и прочими. Ваша роль в этом деле, как физика, была минимальной. Однако именно вы занимаете мое время. Почему?
— О, вы можете увидеться с Ферандом и другими — с кем пожелаете. Но они лишь повторят то, что сказали киркасане. А чего еще от них ожидать? Столь малонаселенный мир, как наш, не может содержать штат экспертов, способных истолковать любые данные, каждую несообразность, мельчайшую ложь. Я надеялся, что скитальцы пришлют настоящую группу… — Он оборвал себя. — Конечно, их внимания требует множество проблем. Они не поняли, насколько важна именно эта.
— Что ж, — разозлился Лаури, — если эти незнакомцы внушали вам столь серьезные опасения, зачем было беспокоить мою службу? Отправьте их в центральные миры, скажем на Сарнак, где есть нужные приборы и люди.
— Меня убедили, — буркнул Вандаж. — Меня и нескольких других, которые считали необходимым добраться до истины. В конце концов в поисках компромисса правительство решило прибегнуть к помощи скитальцев, то есть вашей. Теперь я должен уговаривать вас принять все возможные меры предосторожности. Убедитесь в том, не имеют ли эти… существа… враждебных намерений. Мы не можем позволить им шпионить за нашей цивилизацией, совершить атомный саботаж в жизненно важном центре, а потом исчезнуть, раствориться в космосе. — Голос его повысился. — Вот почему мы так долго продержали их, используя один предлог за другим, на нашей родной планете. Мы чувствуем свою ответственность перед остальным человечеством!
Лаури покачал головой. Бред какой-то!
— Послушайте, сэр, Лига, волнения, Империя, ее падение, Долгая Ночь — все это осталось позади. Пространство и время равны. Люди Сообщества не ведут войн.
— Вы так в этом уверены?
— А что так испугало вас? Старый корабль с горсткой людей на борту? Они явились сюда совершенно открыто, с мирными намерениями. Старались, если верить отчетам, преодолеть языковый и культурный барьеры и сотрудничать с нами во всем. Что же, ради космоса, тревожит вас?
— Тот факт, что они лжецы.
Вандаж посидел некоторое время неподвижно, поигрывая большим пальцем, потом открыл коробку, достал сигару и поднес к ней зажигалку. Лаури он сигару не предложил. Может быть, из страха отравить своего посетителя той местной смесью, которую курил. Разбросанное давным-давно по разным планетам человечество приобрело некоторые странные аллергии и иммунитеты. Но Лаури усмотрел в этом чистой воды грубость.
— Я думал, что мое письмо пролило полную ясность на этот вопрос, — сказал Вандаж. — Они настаивают на том, что прибыли из другого континуума, обладающего невозможными свойствами, включая видимые. Предположительно он может находиться на дальней стороне Головы Дракона, так что мы не видим его отсюда. О да, — быстро добавил он, — я слышал аргументы: мы, дескать, их неправильно понимаем, недостаточно овладели их языком, а на самом деле они прилетели из какого-нибудь самого обычного места среди звездных скоплений. Но это не сработает, знаете ли. Это все равно не сработает.
— Почему нет? — спросил Лаури.
— Послушайте-ка. Послушайте. Вы должны знать астрономию — она входила в программу вашего обучения. Вы должны знать, что подобные вещи в Галактике просто не случаются.
— Но…
— Они показали нам то, что называют линзо-фильмовыми фотографиями, сделанными… э… внутри их космического дома. — Говоря это, Вандаж не скрывал сарказма. — Вы видели копии, не так ли? А теперь скажите: где в реальной Вселенной вы найдете подобные созвездия — такие плотные и обширные, что корабль может действительно потерять ориентировку, блуждать в неведении, пока наконец ему не повезет и он не вынырнет в чистом пространстве? А если допустить, что подобный район имеется, как могли люди, сумевшие построить гипердрайв, оказаться настолько глупы, чтобы уйти за пределы видимости собственной звезды-маяка?
— Э… Я думал о созвездии, очень сильно затянутом дымкой, — нечто вроде молодых скоплений типа Плеяд.
— Так думали и многие сериване, — фыркнул Вандаж. — Прошу вас, будьте благоразумны. Даже подобные скопления не содержат такого количества газа и пыли. Кроме того, словесное описание киркасан воссоздает картину шарообразного скопления, инзофарного, как ничто другое. Но не настолько же! Известны системы, где древние красные солнца сконцентрированы на небольшом расстоянии, — это правда. Но они говорят о молодых солнцах!
Кроме того, их планета слишком богата тяжелыми металлами. Мы обследовали их корабль. Они используют сплавы таких элементов, как алюминий и бериллий, невероятно бережливо. С другой стороны, электрические проводники сделаны из золота и серебра, источник мощности защищен не свинцом, но нейтральным осмием, и поедает он плутоний, который, как утверждают киркасане, был добыт!
Они были удивлены тем, что Серив — планета легких металлов. Или, по крайней мере, делали вид, что удивлены. Этого я не знаю. Я знаю, что во всем этом районе преобладают легкие элементы. Что эти межзвездные пространства относительно свободны от пыли и газа, что Голова Дракона является единственным исключением, а она для наших небес — не более чем транзитный пассажир. Все это правдоподобно для глобальных скоплений, которые образовали ультраразреженный медиум, главным образом до того, как галактика сконденсировалась в ее настоящую форму.
Вандаж остановился, чтобы перевести дыхание. Он торжествовал.
— Что ж. — Лаури чувствовал себя неуютно в своем кресле и жалел, что «Джаккаври» находится в десяти тысячах километрах от него, в космопорте. — У вас твердая точка зрения. Но есть противоречия, не так ли? Я не забуду то, что вы говорили, когда встречусь с незнакомцами.
— И, я надеюсь, будете с ними осторожны, — сказал Вандаж.
