-Ишь, обормоты, задница моя им понравилась! Фигурка, попка-персик... Ну, смотрите, мне не жалко... Та-а-к... А теперь опять мою ориентацию обсуждают. И не надоело?
Ольга усмехнулась, направляясь к выходу из трюма. Ее чуткий слух улавливал самые незначительные звуки, недоступные слуху обычного человека. Пройдя через шлюз и оказавшись на борту "Персея" она отправилась в свою каюту, размышляя об услышанном... А может, всё - таки надо было пересилить себя, выйти замуж и жить "как все"? Потому только, что так "положено"? Ну и что это была бы за жизнь? Каждый день ломать саму себя, насилуя своё собственное Я? Нет! Ни за что! - в который раз говорила она себе. И тогда бы они никогда не встретились с Настей... Кто бы мог подумать - в огне войны... Каждый рейд может стать для нее последним. Но это ее работа, которую она умеет, и к тому же, неплохо умеет делать. Учителя были хорошие... Что тогда, что сейчас... Боишься ли ты смерти, Ольга? Сложный вопрос... Её не боятся только дураки и дети потому, что они не знают, что это такое. Сколько раз костлявая была рядом с тобой, сколько раз вы смотрели друг другу в глаза. Один раз она всё - таки настигла тебя... Но ты и тут сумела перехитрить её, "смертью смерть поправ", как сказано в Писании...
Войдя в свою каюту, Ольга по привычке глянула в зеркало. На неё смотрела стройная черноволосая женщина с зелеными глазами, облаченная во флотский мундир. Она всегда следила за своей внешностью не зависимо от того, где находилась и была ли на ней в этот момент военная форма, или гражданская одежда. Женщина должна всегда оставаться женщиной - это была ее крылатая фраза.
Подойдя к рундуку, достала пакет с заранее приготовленными вещами. Этот вопрос они специально обсуждали с адмиралом и их "инквизитором" - начальником службы безопасности полковником Детмерсом. Оба идею одобрили. На выполнение задания она полетит в гражданской одежде. Если её машина будет сбита и придётся совершить посадку на вражеской территории, то в гражданской одежде будет проще скрыться.
Хоть это и противоречит какой-то конвенции, но кто сейчас соблюдает эти конвенции. Они вообще принимаются людьми, далёкими от войны. Детмерс по своим каналам раздобыл специально для неё импортные вещи, где абсолютно всё, вплоть до трусиков, лифчика и колготок было изготовлено далеко за пределами Федерации. Ничто не должно говорить о её принадлежности к Федерации вообще и к Военно - Космическому Флоту в частности. Пора было переодеваться. Сбросив с себя всё до последней нитки и убирая форму в рундук, взгляд Ольги опять упал на зеркало.
- Да-а-а... Всё-таки, Оля, красивая ты баба... Недаром мужики западают...Глянув в зеркало на своё тренированное, c грацией пантеры, слегка загорелое тело, она усмехнулась.
- Э-э-х, ребятки-и-и, знали бы вы... Фигурка, мордашка, ножки, попка - персик... Если рассказать, точно подумают, что у командира авиаэскадры крыша поехала. На почве переутомления... А может, еще чего - нибудь. Поэтому, все должно остаться тайной. Для всех и навсегда... Решив пока не одеваться, Ольга подошла к койке и нырнула под одеяло. Пилоту перед полётом положен отдых. Хоть заснуть всё равно не удастся, отдохнуть всё-таки надо.
Вскоре она должна занять место в кабине своей "Ведьмы". Почему же, однако, так тоскливо на душе? Гложет предчувствие беды.
Думай лучше о выполнении задания! - говорила она сама себе. Но за нахлынувшими воспоминаниями думать о предстоящем рейде не получалось...
Лампочка аварийного освещения под подволоком уже еле-еле светилась. Заряд аккумуляторов подходил к концу. Старший офицер подводной лодки "Барс" лейтенант Верещагин сидел на ящике с инструментами возле кормового торпедного аппарата и стучал молотком в железный борт субмарины. "Барс" лежал на глубине около сорока метров на дне Балтийского моря. Лейтенант был один единственный в кормовом торпедном отсеке лодки, кто остался более-менее цел после того, когда страшный удар словно подбросил субмарину и она, погрузив нос, стала с большим дифферентом проваливаться на глубину.
Сначала ничто не предвещало беды. Пять дней назад они вышли из Гельсингфорса и заняли позицию на выходе из Ботнического залива в Балтийское море возле Аландских островов. Был сентябрь 1916 года, в Европе полыхала война.
Согласно полученной информации, немецкие транспорты совершали регулярные рейсы из шведского порта Лулео в Ботническом заливе, доставляя в Германию железную руду.
Именно перехват таких судов и был заданием подлодки. Два дня назад им удалось уничтожить один немецкий пароход, а затем начались проблемы. Вышел из строя левый дизель. Как ни пыталась машинная команда устранить поломку на месте, ничего не получилось. Оставаться с одной машиной в водах, контролируемых противником, опасно.
Командир доложил в штаб и был получен приказ возвращаться. Старший офицер совершал ежедневный обход корабля, когда неожиданно прогремел взрыв. Скорее всего, "Барс" подорвался на мине, которыми к тому времени было усеяно Балтийское море.
Некоторые мины срывало с якорей, и они начинали свой дрейф в зависимости от ветра и течений. Когда палуба лодки вздыбилась от взрыва, все, находящиеся в кормовом торпедном отсеке, попадали с ног. Минному офицеру мичману Акинфиеву можно сказать, "повезло". Он умер сразу, ударившись при падении виском об острый выступ торпедного аппарата. Двое матросов минеров, занятых до взрыва обслуживанием торпеды, имели множественные переломы и находились без сознания. Минный унтер-офицер Максимов пострадал меньше но, похоже, у него было сломано ребро, так как малейшее движение причиняло ему резкую боль. Лейтенант отделался только ссадинами и ушибами. Спустя небольшое время после взрыва он ощутил толчок, и лодка стала выравниваться - "Барс" лег на грунт. Глубина в этом месте была небольшой, иначе прочный корпус лодки был бы уже раздавлен давлением воды. Придя немного в себя, лейтенант осмотрел отсек. Лодка лежала на ровном киле с небольшим креном на правый борт.
Все незакрепленные предметы были сорваны со своих мест. Кое-как уложив раненых, старший офицер подошел к люку в переборке между торпедным отсеком и смежным с ним машинным отделением. По всему периметру люка просачивались тонкие струйки воды. Это означало одно - соседний отсек затоплен и они отрезаны от остальных.
- Что же теперь будет, Ваше благородие?
Слова давались унтер - офицеру с трудом, и лейтенант постарался успокоить раненого.
- Ничего, братец, выкрутимся! Переборка воду держит, до Гельсингфорса недалеко, нас должны были заметить. Будем стучать в борт, чтобы водолазы услышали и знали, что мы живы. Нас обязательно спасут!
