Аркадий Стругацкий - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 32

Разумеется, подобные параллели неизбежно упрощают авторскую мысль, это всего лишь одно из частных приложений, к тому же скорее обиходных, нежели общефилософских, мировоззренческих, которые тоже возможны. Но все же, мне кажется, ключ к ответу в фигуре любимого героя Стругацких Леонида Горбовского, точнее, в его морали, о которой Максим Каммерер говорит так: «Из всех возможных решений выбирай самое доброе». Не самое обещающее, не самое рациональное, не самое прогрессивное и уж, конечно, не самое эффектное — самое доброе! Он никогда не говорил этих слов и очень ехидно прохаживался насчет тех своих биографов, которые приписывали ему эти слова, и он наверняка никогда не думал этими словами, однако вся суть его жизни — именно в этих словах. Вот в чем все дело-то. Прогресс человечества возможен только на высочайшей нравственной основе. Любой прогресс — научный, технический, культурный, физкультурный, генетический… Когда люди научатся безошибочно выбирать из всех возможных решений самое доброе, самое гуманное, самое человечное, только тогда они получат гарантию не уничтожить самих себя и не превратиться в люденов-нелюдей.

Расстаемся ли мы в этой повести с тем блистающим миром будущего, который впервые возник в давнем романе «Полдень. XXII век»? Впрочем, невзирая на общность некоторых действующих лиц, это не совсем один и тот же мир, пожалуй, в последних произведениях он стал сложнее, противоречивее, но, может быть, благодаря этому и интереснее. Сами авторы заявили, что пока не собираются к нему возвращаться. Но, как сказал один французский писатель, заверения романиста равны честному слову гасконца. Так что нельзя совсем исключить возможность того, что когда-нибудь, если новый замысел потребует, в новых произведениях братьев Стругацких вновь возникнет настырный и симпатичный Тойво Глумов, раскрывающий одну из очередных загадок мироздания.

Помимо повести А. и Б.Стругацких «Волны гасят ветерв сборник включены рассказы Арк. Бегова («Скакалка»), Д.Корецкого («Логика выбора»), М.Орлова («Долина голубоглазых фей»). Думаем, что читатели, познакомившись с этими произведениями, самостоятельно продолжат рассуждения о пересечении фантастических и реальных ситуаций.

Зарубежная фантастика представлена именами таких авторов, которые, можно сказать, работают с личной гарантией. Каждое новое произведение Пола Андерсона или Генри Каттнера, создателя знаменитых Хогбенов, это всегда новая ситуация, новый нравственный казус, новый и всегда оригинальный сюжет с парадоксальными, как правило, концовками, и никогда не отгадаешь, что тебя ждет. В то же время в этих двух рассказах проявилась общая для всей западной фантастики черта. Можно поражаться тому, что такие самобытные авторы боятся ступить хотя бы на шаг в сторону от этой черты. Они оказываются не в состоянии придумать общество, которое бы не повторяло один к одному то, которое окружает их и к которому лучшие, прогрессивные фантасты Запада относятся резко критически. Но все его черты автоматически переносятся в будущее. Что с того, что тред-юнионы на Венере называются таркомарами, а люди весьма далекого будущего приговаривают преступников к столь экзотическому наказанию, как ссылка в прошлое? Важно, что это все сохраняется, остается — и профсоюзы, и крючкотворство, и тяжелые преступления, и жестокие наказания. Да и по своему морально-интеллектуальному уровню члены экипажа в рассказе Г.Каттнера «Железный стандарт» сильно смахивают на компанию грубоватых коммивояжеров. Будто так уж и нельзя представить себе общество, живущее совсем по иным, принципиально иным законам. Это, впрочем, скорее всего свидетельствует о том, что американских писателей почти не занимают инопланетяне, будущее, полеты в космос, а занимает и беспокоит окружающая действительность, они пытаются разъять ее с помощью такого необычного, но действенного инструмента, как фантастика.

Цель настоящего предисловия — показать на немногих и в достаточной мере случайных примерах, что фантастика — это особый вид художественно-философского постижения мира, потому что до сих пор продолжают бытовать утверждения вроде того, что фантастика — это область чистописания, предназначенная для подбрасывания научных идей лишенным воображения академикам, или это «литература о будущем», или это «литература мечты» и т. п., определения, над которыми справедливо иронизирует автор заключающей сборник теоретической статьи Д. Биленкин.

Так уж распорядилась судьба, что статья «Реализм фантастики» стала последней сданной при жизни в печать работой талантливого писателя-фантаста Дмитрия Александровича Биленкина.

Меня зовут Максим Каммерер. Мне восемьдесят девять лет.

Когда-то давным-давно я прочитал старинную повесть, которая начиналась таким вот манером. Помнится, я подумал тогда, что если придется мне в будущем писать мемуар, то начну я его именно так. Впрочем, предлагаемый текст нельзя, строго говоря, считать мемуаром, а начать его следовало бы с одного письма, которое я получил примерно год назад:

Каммерер,

Вы, разумеется, прочли пресловутые «Пять биографий века». Прошу Вас, помогите мне установить, кто именно скрывается под псевдонимами П. Сорока и Э. Браун. Полагаю, Вам это будет легче чем мне.

Я не ответил на это письмо, потому что мне не удалось выяснить настоящие имена авторов «Пяти биографий века». Я установил только, что, как и следовало ожидать, П. Сорока и Э. Браун являются видными сотрудниками группы «Людены» института Исследования Космической Истории (ИИКИ).

Я без труда представлял себе чувства, которые испытывала Майя Тойвовна Глумова, читая биографию своего сына в изложении П. Сороки и Э. Брауна. И я понял, что обязан высказаться.

Я написал этот мемуар.

С точки зрения непредубежденного, а в особенности — молодого читателя, речь в нем пойдет о событиях, которые положили конец целой эпохе в космическом самосознании человечества и, как сначала казалось, открыли совершенно новые перспективы, рассматривавшиеся только теоретически. Я был свидетелем, участником, а в каком-то смысле даже инициатором этих событий, и поэтому неудивительно, что группа «Людены» на протяжении последних лет бомбардирует меня соответствующими запросами, официальными и неофициальными просьбами споспешествовать и напоминаниями о гражданском долге. Я изначально относился к целям и задачам группы «Людены» с пониманием и сочувствием, но никогда не скрывал от них своего скептицизма относительно их шансов на успех. Кроме того, мне было совершенно ясно, что материалы и сведения, которыми располагаю лично я, никакой пользы группе «Людены» принести не могут, а потому до сих пор я всячески уклонялся от участия в их работе.