Все это время ЭЛ-76 занимался своим делом. Половина содержимого хижины Пэйна была разбросана на пространстве примерно в два акра, а посередине сидел на корточках робот и возился с радиолампами, кусками железа, медной проволокой и прочим хламом. Он не обратил никакого внимания на Пэйна, который, распластавшись на животе, готовился сделать прекрасный снимок.
Именно в этот момент из-за поворота дороги вышел Лемюэл Оливер Купер и замер на месте, потрясенный открывшейся перед ним картиной. Пришел он сюда потому, что забарахливший электрический тостер усвоил дурную привычку швыряться ломтиками хлеба, не потрудившись их поджарить. Удалился же Купер отсюда по куда более очевидной причине. Сюда он шел не спеша, в самом приятном весеннем расположении духа. Обратно он устремился с такой скоростью, что любой тренер университетской легкоатлетической команды, увидев его, только широко раскрыл бы глаза и одобрительно причмокнул бы губами.
Не снижая скорости, Купер – уже без шляпы и тостера – ворвался в кабинет шерифа Сондерса и остановился, только налетев на стену. Дружеские руки подняли его, и в течение тридцати секунд он тщетно пытался выговорить хоть слово. Его поили виски, его обмахивали платком, и, когда он наконец обрел дар речи, получилось примерно следующее: «Чудище… семь футов росту… раскидало всю хижину… бедный Рэнни Пэйн…» и так далее.
Постепенно удалось выяснить и подробности: что у хижины Рэндольфа Пэйна сидело огромное металлическое чудище ростом футов семь, а может быть, и все восемь или девять; что сам Рэндольф Пэйн лежал ничком и весь в крови, бедняга, изувеченный до неузнаваемости; что чудище усердно разносило хижину в щепки, удовлетворяя свою страсть к разрушению; что оно бросилось на Лемюэла Оливера Купера, и ему, Куперу, еле удалось ускользнуть из его лап.
Шериф Сондерс затянул потуже пояс, охватывавший его обширную талию, и сказал:
– Это тот самый механический человек, который удрал с завода в Питерсборо. Нас об этом предупреждали в прошлую субботу. Эй, Джейк, созови всех хэннафордцев, кто только умеет стрелять, и нацепи им по бляхе помощника шерифа. И чтобы в полдень они были тут! Да, вот что, Джейк, сначала загляни к вдове Пэйн и сообщи ей о несчастье, только поосторожнее!
Говорят, Миранда Пэйн, узнав о случившемся, помедлила лишь минуту, чтобы проверить, на месте ли страховой полис ее покойного мужа, и выразить в двух словах свое мнение о поразительной глупости, помешавшей ему застраховаться на вдвое большую сумму, – и тут же испустила такой душераздирающий, горестный вопль, какой только может вырваться из груди самой респектабельной вдовы.
Несколько часов спустя Рэндольф Пэйн, ничего не зная о постигших его тяжких увечьях и ужасной смерти, с удовольствием разглядывал только что проявленные негативы. Трудно было бы представить себе более исчерпывающую серию изображений трудящегося робота. Так и напрашивались названия: «Робот, задумчиво разглядывающий радиолампу», «Робот, сращивающий два провода», «Робот, размахивающий отверткой», «Робот, разносящий вдребезги холодильник» и так далее.
Оставался пустяк – напечатать фотографии, и Пэйн вышел из-за занавески, которая отгораживала наспех сооруженную темную комнату, чтобы покурить и поболтать с роботом.
При этом он пребывал в блаженном неведении того, что окружающий лес кишит перепуганными фермерами, вооруженными чем попало, начиная от мушкета – реликвии колониальных времен – и кончая ручным пулеметом самого шерифа. Не подозревал он и о том, что полдюжины Роботехников во главе с Сэмом Тобом в этот момент мчатся по шоссе из Питерсборо, делая больше ста двадцати миль в час, только для того, чтобы иметь удовольствие с ним познакомиться.
И вот, пока приближалась развязка, Рэндольф Пэйн удовлетворенно вздохнул, чиркнул спичку о сиденье своих штанов, задымил трубкой и со снисходительной усмешкой поглядел на робота ЭЛ-76.
Ему уже довольно давно стало ясно, что робот основательно свихнулся. Рэндольф Пэйн знал толк в самодельных приспособлениях, так как и сам соорудил на своем веку несколько аппаратов, от которых шарахнулась бы даже самая флегматичная лошадь, но ему никогда и не снилось ничего похожего на чудовищное сооружение, которое состряпал ЭЛ-76.
Если бы Руб Голдберг был еще жив, он умер бы от зависти; Пикассо бросил бы живопись, почувствовав, что его превзошли – и как превзошли! А если бы в радиусе полумили отсюда оказалась корова, то в этот вечер она доилась бы простоквашей.
Да, это было нечто жуткое!
Над массивным основанием из ржавого железа (Пэйн припомнил, что когда-то оно было частью сломанного трактора) вкривь и вкось поднималась поразительная путаница проводов, колесиков, ламп и неописуемых ужасов без числа и названия. Все это завершалось наверху чем-то вроде раструба самого зловещего вида.
Пэйну захотелось было заглянуть в раструб, но он воздержался. Ему доводилось видеть, как внезапно взрывались куда более приличные на вид машины.
Он сказал:
– Послушай-ка, Эл!
Робот лежал на животе, прилаживая на место тонкую металлическую полоску. Он поднял голову.
– Что вам нужно, Пэйн?
– Что это такое?
Таким тоном мог бы задать подобный вопрос человек, глядящий на нечто невыразимо гнусное и смрадное, брезгливо подцепив его кончиком трехметрового шеста.
– Это «Дезинто», который я собираю, чтобы приступить к работе. Усовершенствованная модель.
Робот встал, с лязгом почистил стальные колени и не без гордости взглянул на свое сооружение.
Пэйн содрогнулся. Усовершенствованная модель! Немудрено, что оригинал прячут в лунных пещерах. Бедный спутник Земли! Бедный безжизненный спутник! Пэйну давно хотелось узнать, какая судьба может быть хуже смерти. Теперь он знал.
– А работать-то эта штука будет? – спросил он.
– Конечно.
– Откуда ты знаешь?
– А как же иначе! Ведь я его собрал, разве нет? Мне нужна еще только одна деталь. Есть у вас фонарик?
– По-моему, где-то есть.
Пэйн исчез в хижине и тут же вернулся.
Робот отвинтил крышку фонарика и снова принялся за работу. Через пять минут он кончил, отступил на несколько шагов и произнес:
– Готово. Теперь я принимаюсь за работу. Можете смотреть, если хотите.
Наступила пауза, пока Пэйн пытался оценить по достоинству столь великодушное предложение.
– А это не опасно?
– С ним управится и ребенок.
– А! – Пэйн криво улыбнулся и спрятался за самое толстое дерево из всех, что были поблизости.
– Валяй, – сказал он, – Я в тебя верю.
ЭЛ-76 указал на кошмарную груду лома и произнес:
– Смотрите!
Потом его руки пришли в движение…
