Ознакомительная версия.
Да, дело принимало серьезный оборот. Если в ход пошли предки, шансы на примирение ссорящихся уменьшились весьма ощутимо.
И почему многих мыслящих так задевают нелицеприятные упоминания об их предках? Меня вот, например, ничуть не трогает, если кто-то при мне начинает разглагольствовать, что моим предком была грязная обезьяна, прыгавшая по деревьям, поедавшая гнилые бананы и с удовольствием вычесывавшая блох. Хотя... может, люди все-таки произошли не от обезьян?
— Десять поколений моих предков назад на твоих соплеменников охотились, даже не подозревая, что они обладают разумом. Что немудрено, поскольку оснований для подобных подозрений они не подавали. И если...
— Значит, ты осмелился оболгать моих благородных предков? Ты осмелился открыть свое ротовое отверстие и...
— А ты... а ты...
— То, что я сказал, на самом деле...
— Да мне плевать!
— Нет, ты должен услышать о своих предках...
— А ты... хочешь я перечислю всех твоих псевдоотцов? Первый из них был разлагающийся на ходу от старости, тупой как пень...
— Так вот, они, эти предки, кормились преимущественно...
Последний посетитель ресторанчика расплатился и поспешно выскользнул на улицу. Теперь в зале остался только я, Марноу, два ссорящихся мыслящих и официантка. Кстати, она устроилась рядом с дверью на кухню и наблюдала за развитием событий с неподдельным интересом. Я вспомнил, что эрфи славятся как очень умелые, отчаянные воины, и на мгновение испугался, что малышке взбредет в голову ввязаться в назревающую драку. Но нет, кажется, я ошибся. Вот она резко выдохнула воздух и слегка привалилась к двери, как бы продемонстрировав, что намерена удовлетвориться всего лишь ролью наблюдателя. Марноу, кстати, этой ролью ограничиваться явно не собирался. Он выудил из-под стойки шок-дубинку Мы обменялись с ним взглядами, и он несколько расслабился.
Я подумал, что, похоже, не успею даже доесть суп. А жаль. Он очень вкусный, и если учесть, что именно такой суп я смогу вновь попробовать еще нескоро... Нет, эти двое не очень умных мыслящих устроили ссору совсем не вовремя.
— Вранье, наглое вранье! — воскликнул тианец.
— А вот и нет! Хочешь, докажу?
Голос у ирмурянина был тонким и мелодичным. Я не уловил в нем даже намека на страх.
— Ну, попробуй, попробуй...
— А вот сейчас...
— Да неужели?
— Конечно!
— Ах, ты...
— Да я...
— Ну...
Тианец взревел и, схватив стул, шагнул к ирмурянину. Тот, зашипев, словно рассерженный кот, выхватил из складок просторной, смахивающей на хитон одежды нож с коротким, угольно-черным лезвием. Я знал, что таким ножом можно запросто резать сталь толщиной в два пальца.
Так, в ход пошло холодное оружие. А значит, настала пора что-то предпринимать. Еще немного, и два мыслящих, прилетевших на нашу планету купить несколько личинок бриллиантовых муравьев, разнесут заведение Марноу и ухлопают друг друга.
Прощай, суп из пряных мидий, прощай надолго. Здравствуй, вполне реальная возможность получить черный клинок под ребро.
Я резко встал и крикнул:
— Именем закона, приказываю всем оставаться на своих местах!
— А это еще кто? — прорычал тианец.
— Прошу прощения, — промолвил я. — Но более никто из вас ничего никому таким образом не докажет. Единственной особой, которой здесь, в инопланетном районе планеты Бриллиантовой, разрешено применять силу, причем на законных основаниях, являюсь я. Вы сейчас нарушаете закон. Советую сдать оружие и успокоиться.
— Ты не в форме, — прошипел ирмурянин. — Значит... Ты центурион?
— Он самый. Центурион инопланетного района. Я представился. А вы кто?
— Наемный охранник, — сообщил своему противнику ирмурянин. — Это не настоящий страж порядка. Его можно не бояться.
Я покачал головой.
Похоже, дылда окончательно утратил умение реально воспринимать действительность. Впрочем, как оказалось, тианец обладал еще меньшим количеством здравого смысла, чем его противник. Окинув меня яростным взглядом, он проревел:
— Ты почему мотаешь головой, словно глупый слизняк-трупоед? Намекаешь, что она у тебя лишняя? Если так, то я готов прямо сейчас ее оторвать.
Я тяжело вздохнул.
А ведь этот типчик крепко закусил удила. Проще всего дать ему попытаться меня убить и, обороняясь, уложить на месте. Вот только после такого поступка меня перестанут уважать. А центурион, потерявший уважение своего района, должен сразу же уволиться. Толку от него все равно не будет никакого. Да и сам тианец, я был в этом уверен, уже минут через пять одумается и раскается в своем поведении. Тианцы, они такие. Быстро заводятся, но и быстро остывают.
Итак, пять минут... тяжелая задача. Особенно если принять во внимание ирмурянина. Тот вроде голову еще не потерял, соображать способен. Это и опасно. Такие как он способны в любой момент выкинуть какой-нибудь пакостный фокус. Моральный кодекс ирмурян подобное вполне допускает. И значит, его из поля зрения нельзя выпускать ни в коем случае. Он в этой парочке самый опасный.
— ... и не только вызвать тебя на бой, чтобы доказать свою правоту, но и оплатить твои похороны, которые, несомненно, понадобятся, — закончил тианец.
— Вот как? — подчеркнуто миролюбивым тоном сказал я. — Это с твоей стороны более чем благородно. Но только имеет ли смысл делать подобные траты? Не лучше ли сэкономить?
— Нет! — прорычал тианец.
— А почему? Ты чертовски богат?
— Да!
— Ну, так это ненадолго. Если ты сейчас же не изменишь кое-какие свои, касающиеся наличности, принципы.
— Что?
— Я говорю, что, действуя подобным образом, ты очень скоро разоришься.
— Тебя это не должно волновать, поскольку...
— Да зачем ты тратишь на него время? — встрял ирмурянин. — Не видишь, он тебе просто заговаривает зубы? Давай лучше забудем о нем, обсудим условия поединка и, не тратя время зря, примемся за дело. Обещаю за минуту изрезать тебя на тысячу кусков.
Я ухмыльнулся.
Теперь стало окончательно понятно, кто является настоящим зачинщиком ссоры. Но зачем она так нужна ирмурянину? Что он с ее помощью рассчитывает выиграть?
Кстати, он только что допустил большую ошибку. Обратился к рассудку тианца, попытался вернуть его к нормальному разговору. Если это у него не получится, то я продолжу с тианцем пререкаться и буду тянуть время. Если получится, то можно попытаться на него надавить, так, как это умеет по отношению к любому нарушителю закона любой страж порядка. Чем это закончится, угадать нетрудно. У меня, как у каждого стража порядка, был большой, накопленный за прошедшие полтора года, опыт навязывания своей воли разным драчунам и грубиянам. Этим же гаврикам хотя бы раз в жизни, но наверняка приходилось в подобных обстоятельствах уступать стражу порядка. Если вдуматься, это не такое маленькое преимущество. Называется оно — стереотипное мышление. Согласно стереотипам, в подобных ситуациях стражи порядка, как правило, выигрывают, должны выигрывать. И баста.
Ознакомительная версия.
