— Конечно. Я тебя и не доверю никому.
— Резать меня будешь?
— Нет. Не буду.
— Ты что? Он же крупный, и голова огромная!
— Всё будет хорошо, Одиль. У меня все хорошо рожают.
Роды ей удавались. А вот вынашивание при смешанных браках — нет. Почему-то тут ее желание не работало. Это могла только Флоренсия Нейл. Не стало Флоренсии — не стало смешанных детей. Даже земляне с аппирами — самые близкие космические расы, и те не могли продлить свой род, а уж ей, оринянке, и мечтать об этом не приходилось.
Скирни старалась об этом не думать в праздничный день, как и о том, что она вообще Льюису не пара.
— Всё будет хорошо, — повторила она еще раз уже для самой себя.
— А знаешь что? — заявила вдруг встрепенувшаяся Сия.
— Что?
— Я хочу быть на приеме.
— Ты?!
— Да, я. Или я не член семьи?
— Ты с ума сошла, Одиль, тебе рожать вот-вот…
— Но не сейчас же!
— Одиль… — Скирни даже испугалась ее внезапной решимости, — ты что? Тебе же запрещено выходить отсюда.
— Это мне одной запрещено. А с тобой — можно. И вообще, это всё условности. Кто меня задержит, если я захочу?
— Ты ведь обещала, Одиль. Мы обо всем, кажется, договорились…
— Скирни, — Сия хищно зыркнула черными глазами, — я никуда не сбегаю. Я просто хочу быть на приеме. Там вся моя родня, и я хочу видеть, как они веселятся.
— Зачем тебе видеть то, чего ты видеть не можешь? — покачала головой Скирни, — как твой Руэрто танцует с Гевой, Льюис — со мной, а Ольгерд…
— А Ольгерд разрывается между двумя своими женами! — усмехнулась Сия с горечью, — почему бы мне на это не посмотреть? Очень, знаешь, любопытно.
— Издеваешься ты над собой, вот что. Вместо того чтобы успокоиться, настроиться хорошенько и довести всё до конца.
— До какого конца? Ты о чем? Вы меня потом убьете?
— Ну что ты, Одиль, — Скирни даже покраснела, — я не то хотела сказать. Я имела в виду роды. И никто тебя потом не убьет.
— Это ты так думаешь. Ты добрая, наивная девочка.
— Леций же обещал.
— И ты ему веришь? Я — так нет.
— Почему?!
— Потому что он — политик. Он всегда делает то, что выгодно. Вот и всё.
— Неправда. Он хороший.
— А кто спорит? Он иногда бывает очень хорошим. Но если я ему помешаю, он уберет меня тут же. Вот увидишь.
— Одиль…
— Ладно, я пошутила. Ни к чему тебе с ним ссорится, тем более из-за меня. А я… а я ничего нового там не увижу.
Скирни ушла от нее с тяжелым сердцем и великим подозрением, что Сия на прием все-таки явится, импульсивно, без разрешения, и это кончится грандиозным скандалом. И скандал этот не только испортит всем праздник, но и отразится на состоянии ребенка.
Она обошла своих пациентов, отвлеклась немного, а в кабинете ее ждали веселые подруги — Алеста и Леда. Им тоже хотелось прекрасно выглядеть сегодня вечером.
Алеста никак не могла похудеть после родов, но относилась к этому не слишком болезненно, поэтому принесла с собой пирожные. Леда же выглядела спортивно и была, пожалуй, даже слишком худенькой. У нее всё было с точностью до наоборот. Родить от Конса ей не удавалось. Каждая неудачная беременность ее иссушивала. Впрочем, обе подруги были очаровательны, как и положено женам правителей.
— Скирни, мы ненадолго! Сделай нам свой фирменный массаж! — заверещали обе с порога.
Шубки их были в снегу, в таких крупных новогодних снежинках, которые они принялись стряхивать на пол возле двери.
— Там такие красотки будут! Сама Мравия и с ней Оникс!
— Знаю-знаю, — усмехнулась Скирни, — законсервированные старушки сорокатысячелетнего возраста.
— Да моему все нравятся, — махнула рукой Алеста, — любого цвета и любого возраста… он как-то даже с Оборотнем переспал.
Они засмеялись, рассаживаясь за столом. Скирни начала с нее, убрала ее длинные белые волосы с лица и первым делом прикрыла ей пальцами глаза.
— Не моргай, Ал. И помолчи немного. А пирожные — потом.
— Ой, как хорошо… — не могла молчать Алеста, — ты прямо волшебница, Ски! С тобой даже рядом посидеть — и то блаженство.
— Не подлизывайся. И помолчи.
— Повезло твоему Льюису! Правда, Леда? Чего его носит по галактике? Другой бы только и сидел подле тебя.
— Лежал, — поправила Леда.
— Помолчите вы обе! — смутилась Скирни, — а то выгоню.
Они, конечно, не послушались, только рассмеялись
— Ски, а он сегодня будет?
— Будет, — кивнула она, — вместе с профессором.
— Каким профессором?
— Этим… Араиии Нокнооо.
— Наконец-то на живых иврингов посмотрим, — сказала Леда, выкладывая пирожные в тарелку.
— Ивринги здесь уже бывали, — заметила Скирни, — и не раз. В Центре Связи.
— Возможно, — пожала плечом Леда, — только нам их не показывают. Что я вижу-то со своим аквалангом?
— А я их видела как-то в театре, — снова заговорила Алеста, — они на спектакль приходили. На землян похожи. И женщины у них тоже… ну, очень красивые! Представляете, какая конкуренция?!
— Нет, это как раз хорошо, — усмехнулась Леда, — что нам конкуренция? У меня одна конкурентка, вон за окном в бронзе отлита… Зато, может, наш Кондор хоть в кого-нибудь влюбится? А?
— Вот это вряд ли, — ответила ей Алеста, — если до сих пор не влюбился…
Скирни почувствовала, что не может этого слышать.
— Оставьте Кондора в покое, — сказала она строго, — он не мальчик. Сам как-нибудь разберется.
Они так и не замолчали: щебетали, какое у кого будет платье и прическа, что лучше пить и что лучше на ночь не есть. А она просто сидела и думала, что вообще не любит праздники, не умеет веселиться, и это, если честно, очень-очень плохо.
— Кстати, а почему ты перестала краситься в каштановый? — спросила Алеста, — тебе очень шло. Тебе вообще рыжие оттенки к лицу.
— Не хочу быть второй Флоренсией Нейл, — честно ответила Скирни, — раньше хотела, а теперь не хочу. Да и не получается.
Леда посмотрела на нее внимательно и уже без улыбки.
