– Столовая, – неожиданно объявил Брейтвейт, свернув в широкий проем в стене. При этом он чуть не налетел на выходивших из столовой нидиан и каких-то двух существ с серебристым мехом. – Вон свободный столик!
На миг соммарадванка застыла на месте, не в силах пошевелить ни единой конечностью. Она изумленно взирала на просторное помещение, где разместились правильной формы островки столов и сидений. Все было так сгруппировано по размерам и форме, чтобы в зале могли свободно разместиться всевозможные существа. Здесь оказалось гораздо хуже, чем в коридорах, где неведомые создания встречались Ча Трат только по двое или по трое. Тут же их были сотни. И за одним столиком сидели как существа одного вида, так и совершенно разные.
Одни существа пугали Ча Трат своей, не оставляющей сомнений физической силой и обилием данного им природой оружия. Другие вызывали у нее страх, ужас и отвращение своим цветом и тошнотворными слизистыми выростами, торчавшими на кожных покровах. Очень многие выглядели словно материализовавшиеся чудища из соммарадванских ночных кошмаров. За некоторыми столиками собрались твари с настолько невообразимой формой тела, что Ча Трат, глядя на них, с трудом верила собственным глазам.
– Сюда, – проговорил Данальта, ожидавший, когда конечности целительницы перестанут дрожать. Он повел ее к столику, указанному Брейтвейтом. Соммарадванка отметила, что мебель не соответствует ни физиологии землян, ни строению тех трех панцирных членистоногих, что сидели за столиком.
Ча Трат гадала, сумеет ли она когда-нибудь привыкнуть к образу жизни этих хронически неорганизованных и неряшливых существ. На Соммарадве все знали свое место.
– Способ выбора и доставки пищи точно такой же, как на корабле, – пояснил Брейтвейт, как только соммарадванка осторожно опустилась на чудовищно неудобный стул. Среагировав на ее вес, загорелся дисплей с меню. – Наберите код вашей физиологической классификации, и дисплей перечислит имеющиеся в меню блюда. Кухонный компьютер должен получить программу, в которой будут подробно перечислены предпочитаемые вами комбинации продуктов, их консистенция и где будет указана посуда, в которой их подавать. А пока еда будет подаваться в виде не слишком презентабельных, но питательных кусков. Вы скоро привыкнете к системе обслуживания, а пока заказ за вас сделаю я.
– Благодарю вас, – сказала Ча Трат.
Вскоре появилось блюдо. Самый большой кусок напоминал неаккуратно отрезанный блок тасама, но пах, как поджаренный креци, и консистенцию имел точно такую же, как поджаренный креци, а когда Ча Трат попробовала кусочек, блюдо и на вкус оказалось похожим на поджаренный креци. Неожиданно она почувствовала, что сильно проголодалась.
– Порой, – продолжал Брейтвейт, – та еда, что потребляют сидящие с вами за одним столом, да и они сами, способны вызвать визуальное отвращение и даже испортить аппетит. Можете смотреть одним глазом в свою тарелку, а остальные закрыть – мы не обидимся.
Ча Трат последовала его совету, но один глаз оставила чуть приоткрытым, дабы видеть Брейтвейта, который продолжал пристально изучать ее, однако по какой-то странной землянской причине притворялся, будто занят только едой. Ча Трат ела и вспоминала о том, что случилось с правителем корабля на Соммарадве, о путешествии, о том, как ее здесь встретили. Она поняла, что становится мнительной и раздраженной.
– Кстати, об испытываемых вами сильных чувствах, – проговорил Данальта, явно жаждущий возобновить лекцию. – Возникнет ли у вас чувство протеста, если обсуждение ваших личных и профессиональных дел будет происходить в присутствии посторонних?
Правитель корабля, Чанг, замер, не успев донести до рта кусок чего-то, некогда бывшего живым существом, и сказал:
– На Соммарадве принято выслушивать правдивое мнение о себе. И зачастую присутствие заинтересованного свидетеля считается желательным при обсуждении тех или иных дел.
Брейтвейт, на взгляд Ча Трат, уделял излишнее внимание к поедаемому им отвратительному блюду. Она развернула столько глаз, сколько могла, к чародею-мимикристу, стараясь не слишком сосредоточиваться на общем фоне.
– Хорошо, – проговорил Данальта, устремив на целительницу взгляд странных поддельных глаз. – Видимо, вы уже догадались, Ча Трат, что ваше положение несколько отличается от положения других штатных сотрудников, которые принимаются на работу с испытательным сроком. Попасть сюда, в Главный Госпиталь Сектора, стремятся очень многие. Кандидаты проходят серьезный профессиональный отбор и тщательное психологическое обследование у себя на родине. Это делается для того, чтобы убедиться в их способности к адаптации в многовидовой среде госпиталя, дабы они извлекли пользу из стажировки. Вы подобному отбору не подвергались, – продолжал чужеродный двойник Ча Трат. – Не сдавали профессионального экзамена, вам не делали психопроб, предназначенных для зондирования вашей психики от рождения до зрелости, не определяли вашей истинной профессиональной пригодности как целительницы. Нам известно только то, что вы прибыли сюда, располагая прекрасными рекомендациями отдела Корпуса Мониторов по Культурным Контактам. К ним, видимо, присоединяются ваши коллеги с Соммарадвы, планеты, обитатели которой нам почти не известны.
Понимаете, как нам трудно, Ча Трат? – продолжал Данальта. – Необученное, неподготовленное, сориентированное только на представителей собственного вида, существо может нанести непредсказуемый ущерб как самому себе, так и всему госпиталю. Мы просто обязаны понять, с кем имеем дело, и очень быстро.
Все перестали жевать и уставились на Ча Трат. Она сказала:
– Сначала я подумала, что отношению ко мне – незнакомке, прибывшей сюда в надежде получить работу, – недостает доброты. Но я решила, что в этом повинны особенности поведения незнакомых мне представителей других рас. Потом я стала подозревать, что это какая-то проверка. И со мной намеренно общаются столь резко и бесчувственно. Вы подтвердили мои подозрения. Однако я крайне недовольна тем, что меня об этом испытании не поставили в известность. На мой взгляд, любые тайные проверки зачастую говорят о недостатках экзаменатора.
Наступила долгая пауза. Ча Трат смотрела на Данальту. Тело, внешность, выражение лица чародея были ее зеркальным отражением и ни о чем ей не говорили. Она перевела взгляд на Брейтвейта, который проявлял к ней столь непрерывный и скрытый интерес, и стала ждать его реакции.
Какое-то время два впалых глаза землянина спокойно смотрели в четыре глаза Ча Трат, и у нее стала назревать уверенность, что это создание на самом деле правитель, а не воин, как он утверждал. А Брейтвейт сказал:
