УКР подгоняло еще одно обстоятельство: «Призраком» интересовались не только они, к нему здорово присматривались земная «Интергалактик» и кумбиэнский «Хейгорн». Кумбиэнцев допускать ни в коем случае нельзя было: сейчас сферы влияния обеих планет расширяются с каждым годом, если не месяцем; стоит им где-нибудь сцепиться — и жди беды. Да и со «своей» корпорацией не все было так просто. Понимая это, Сундуков тянуть не стал, а после очередной порции данных отдал приказ о проникновении. Само собой, не мешкал и Михаил Квалин.
— Эккумундивная интенсивность постепенно растет, — сказал третий номер в экипаже, Алексей Муравьев, специалист по ксенотехнике. — Но это понятно, она и должна расти по мере приближения.
— Понял. Датчик живых форм?
— Как обычно, на нуле.
Квалин тихо вздохнул. Отсутствие белковых форм, конечно, могло означать, что корабль покинут, но совсем не обязательно. Возможно, разведчикам придется столкнуться с иной формой жизни или даже организации материи — хотя бы с эргонной. Судя по энергетической карте, такую возможность нельзя исключить. И что тогда? Даже с маризянами, которые, считай, те же люди, только другая раса, чего стоило наладить контакт… А наука об эргонных формах пока и не наука вовсе, а сплошное скопление белых пятен. Известно, что эргоны могут образовывать самостоятельные устойчивые структуры — но достаточно ли сложные, чтобы породить жизнь? Ну, или что-то наподобие нашей жизни? Ученые так и сяк бьются над этим вопросом не первый год, а ответа по-прежнему нет.
Вот и им в экспедицию подбросили эксперта по эргонике. Вильгельм Эрбрухт с космической разведкой был связан лишь постольку, поскольку эргонные исследования были засекречены — а особенно те, что касались перехода из материального в энергетическое состояние и обратно. Когда Сундуков сказал Квалину, что Эрбрухт полетит с ними, командир глянул скептически: много ли толку нам от него будет? Не то чтобы Квалин считал эргонику вовсе бесполезной наукой, но пока она слишком напоминала средневековую алхимию с ее бесплодными поисками философского камня; а кроме того, была хорошим средством для отмывания денег. Но командующий сказал, что это не обсуждается, и Михаилу оставалось только пожать плечами.
Эрбрухт был человеком «Аутер Космик Эксплорерс», с которым традиционно сотрудничала «Интергалактик» и которое было давним соперником Управления космической разведкой. По сути, обе организации занимались одним и тем же делом, но если отделившееся от общей разведки УКР подчинялось военным, то ОКЕ (так выглядела традиционно принятая аббревиатура объединения на общеземном) с самого начала создавалось на коммерческой основе. Уже давно между ними установилось негласное соглашение, автоматически снимавшее многие вопросы: «кто нашел, тот и владеет». И, поскольку разведчики оказались первыми, «окейцы» вынуждены были остаться в стороне — но вряд ли такой расклад устраивал всемогущую корпорацию. Так что Квалин был уверен: в лице эргоника «Интергалактик» направила к ним своего наблюдателя. Возможно, он ошибался, и того действительно прислали только потому, что ожидали встретить на «Призраке» эргонные формы. Впрочем, известно: если у тебя паранойя — это еще не значит, что за тобой не следят.
Глянув на индикаторы состояния, командир приказал:
— Второй, подготовь стыковочную систему.
Модуль к этому времени уже выровнял скорость по «Призраку» и шел почти вплотную с ним. Место для стыковки выбрали между здоровенными треугольными выступами, где как раз мог поместиться аппарат разведчиков. Сканеры показывали, что поверхность чужого корабля здесь сравнительно тонкая — лазеры должны были справиться с ней без затруднений. Петр Скамейкин, номер второй, ксенобиолог, а также заместитель и давний друг Квалина, активировал стыковочный узел, приводя его в готовность.
В отличие от Эрбрухта, Скамейкина и Муравьева Михаил выбрал в экипаж своего корабля, «Устремленного вдаль», сам. Он же настоял на том, чтобы взять их на проникновение. Обоих знал со времен войны — вместе с ними совершал рейды на маризянские станции, а позже отстреливал энданов на Кунисе и боролся с энергетическими порождениями сошедшего с ума ученого. Обоим доверял, как самому себе, а это значило для Квалина не меньше, чем их профессиональные знания и умения. Впрочем, и специалистами эти разведчики были первоклассными.
— Стыковочная система готова, — доложил Скамейкин.
— Внимание: начинаем стыковку, — объявил командир и добавил уже неофициальным тоном: — Петька, запускай.
Из модуля показалось несколько манипуляторов — гибких механических рук, которые медленно потянулись к блестящей поверхности. Они осторожно прощупывали пространство перед собой, будто опасаясь с чем-нибудь столкнуться. Наконец первый достиг « Призрака», за ним подобрались и остальные. Они закрепились там, как паучьи лапы, — и вот уже показалось брюхо: часть модуля выдвинулась и поехала навстречу чужеродному телу. Достигнув его, она замерла, но потом правый край чуть вытянулся вперед — стыковочный узел выравнивался, чтобы прилегать к поверхности максимально плотно, а манипуляторы помогали ему закрепиться на ней. Наконец комп издал характерный шипящий звук и сообщил, что стыковка завершена.
— Стыковка прошла успешно, — передал Квалин тем, кто наблюдал за ними с корабля и с Земли. — Приступаю к вскрытию.
Он переключил режим обзора — теперь передний экран показывал часть поверхности под прикрытием стыковочного узла. Четыре манипулятора развернулись, спрятали гибкие щупы и взамен выставили наружу мощные лазерные аппараты. Водя джойстиком, Михаил расположил их по углам блока, а затем запустил программу. Запоздало подумал: можно было поручить это Пете или Лехе, но нет — решил вскрывать сам.
Лучи ударили по поверхности. Прочный сплав из титана и иридия с примесями других тяжелых металлов ответил снопами искр, но уже в следующую секунду сдался. За несколько мгновений лазеры проделали в нем четыре дырки. Затем манипуляторы сдвинулись с мест, и отверстия превратились в щели, которые постепенно удлинялись. Члены экипажа — тоже четверо — напряженно всматривались в них, с нетерпением ожидая, когда наконец откроется проход и они увидят внутренности чуждой громадины. Не прошло и минуты, как щели сомкнулись — теперь прямоугольный кусок металла стоял в проеме, ничем не поддерживаемый.
— Как бы там дальше ни повернулось, а сувенирчик с «Призрака» у нас уже есть, — сказал Муравьев.
— Тяжеловат сувенирчик-то, — заметил Скамейкин.
— Третий, продолжай следить за датчиками, — не дал им повеселиться Квалин. — Удаляю фрагмент поверхности из прохода.
