Вдруг еще, не дай Бог, оно заразно!
Нехорошо срывать зло на больном человеке, но не могу удержаться:
— Что, может, привет там кому передать?
Таня пропускает насмешку мимо ушей.
— А передай, — говорит. — Передай! Деборре скажи, что она — скотина. Была скотиной, есть и останется ею до конца времен. Шелсу встретишь, ему вот — спасибо. Помог он мне тогда, я не забыла…
Знакомые имена, все из того же незаконченного романа. Деборра — главная злыдня, Верховный маг Тьмы, Шелсу — это сынок ее, тоже красавец, каких поискать…
— Танька, соображай, что несешь! — не выдерживаю все-таки. — Ты, конечно, хорошие истории придумывала. Но это же все сказки, просто сказки для взрослых, не наигравшихся в детство! Как они могут стать чем-то реальным, с чего?!
— А ты — верь! — с фанатичной убежденностью говорит Таня, взгляд — безумен до предела. — Просто — верь! Если веришь, любая сказка оживет!
Вот уж и впрямь, болен человек на голову, безнадежно болен…
— Да что мы все о магии, будь она неладна! — пытаюсь сменить тему. — Хочешь, я про наших тебе расскажу? Кто сейчас где. Интересно?
— Нет, — мотает головой. — Зачем? Один Ник нормальный да ты еще, а остальных болото этого мира засосало с головой. Им в Междумирье соваться разве только за собственной гибелью…
Морщится, трет виски пальцами.
— Пора на процедуры, — участливо напоминает Маркова.
Таня молча кивает, идет к двери. Санитар тут же пристраивается следом.
— Убери лапы! — злобно шипит на него Таня. — Я сама!
— Таня! — говорю вслед торопливо. — Я к тебе еще приду!
— А зачем? — пожимает плечами, не оборачиваясь. — Все равно опоздаешь…
— Совершенно непредсказуемый человек, — со вздохом говорит доктор Маркова. — Невозможно угадать, что ей в голову взбредет через пару минут…
Достает руку из кармана, показывает мне маленький пистолет с ампулой неприятно-темного цвета:
— Снотворное мгновенного действия. Постоянно с собой ношу. И Сергей тоже. Словами уговорить получается не всегда. А дерется она без правил. На днях углядела магов Тьмы в коридоре. Семь жертв. Слава Богу, хоть без летального исхода…
Киваю. Таня одно время в секцию ходила. Никто и подумать не мог, насколько Танькино увлечение восточными единоборствами осложнит впоследствии жизнь сотрудникам Реабилитационного Центра!
— К ней еще кто-нибудь приходил? — спрашиваю.
— Только вы. И еще военный хирург, Никита Нидлов. Все бросил, из горячей точки примчался. Зато остальные…
Киваю. Ник мне нравился, чего уж там. Но… кем был он, а кем я! Статный парень, каратист, причем за Танькой все время хвостом бегал. А я… Молчала, в общем, как партизан на допросе, иначе засмеяли бы насмерть! Ник первым приложился бы, он насмешник был еще тот.
Был… Пропал без вести полгода назад. Маркова наверняка знает, ишь, смотрит-то как. Нет уж. Это моя боль, никому ее не доверю…
— Послушайте! — вскидываюсь вдруг. — Таня и меня магом Тьмы обозвала! Но душить почему-то не бросилась…
— А маги Тьмы разными бывают! Добрые друзья среди них тоже попадаются.
— Бред! — говорю с чувством.
— Вот-вот, — устало подтверждает доктор Маркова.
— А вы никогда не думали, — говорю нерешительно, — что Таня, может быть, и впрямь…
— Простите, Наталья Сергеевна, вы кто по профессии? — интересуется Маркова.
— Программист, — отвечаю мрачно, уже зная, что за моим ответом последует. — Инженер-наладчик газокомпрессорного оборудования.
— Образованный человек, технарь, — качает головой заведующая. — И такие глупости говорите!
— Да, но… Выдумать целый мир и верить в него с такой маниакальной убежденностью! Воля ваша, что-то тут наверняка есть…
— Воображение, — поджав губы, отвечает Маркова. — Воспаленное воображение, Наталья Сергеевна. И ничего больше. Прошу вас…
Хожу по своей городской квартире. Зацепил меня сегодняшний разговор с подругой детства. Не то слово, как зацепил! А уж картиночка, ею подаренная…
Артефакт Тьмы, блин его оладья.
Остереглась я его домой нести. В машине оставила. Закину в поселок, все равно в том коттедже редко бываю. Там Танькиному подарочку самое место.
Где-то же был у меня Танькин роман! Включаю компьютер. Он новенький, без году неделя, но старый винт я не выбрасывала, там должно что-то остаться…
А, есть! Несколько файликов древнего формата, еще в приснопамятном Лексиконе под ДОСом набиралось… С-собака, еще и с вирусом! Перегрузиться, в режим эмуляции ДОС, и на принтер его, на принтер…
Та-ак. Висим. Зар-раза… Нервничаю, руки рефлекторно ищут знакомую сигаретную коробочку. Ах да, я же бросаю… вот невезуха. Отчего-то мне кажется важным отыскать Танькин опус. Не найду, поеду за город, чихать на непогоду и ночь! Уж там-то, в забитых ненужными книгами шкафах, должны найтись папки с отпечатанным на плохоньком матричном принтере текстом. И с Танькиным автографом на титульных листах…
Компьютер пищит, уходя на перезагрузку. Потом все же соглашается печатать. Я нетерпеливо вытаскиваю листы из принтера…
… Одиночество. Горькое, как мед диких пчел, одиночество власти. А ведь когда-то, безумно давно, ты была счастлива. Сама любила, и тебя любили. Когда и где ты утратила это?
Бросить все, уйти в Междумирье? Посвященные умирают иначе… Но тебе и в этом отказано, Верховная.
Наследник нужен. Ученик. Чтобы Храм признал. И чтобы не жалко было тому человеку Черностепье передать. Да только где по нынешним временам найти такого? Обеднел Первый мир на талантливых. Не без твоей помощи обеднел!
Принтер шуршит бумагами, подбираю листы и складываю в стопочку, надо будет в папку сшить.
Как много я забыла, однако! Спираль миров, колесо сансары, круги Посвящений, порталы, переходы, бесконечная магия и, конечно же, великая любовь, посрамляющая смерть.
Мы-то все благополучно это переросли. А Таня не сумела. Надо будет завтра снова навестить…
Отвратный день. Непогода, мелкий снегодождик. Зима не торопится, заплутала где-то по дороге. Или поздняя осень не хочет уходить. Не поладили друг с другом времена года! И теперь, как недружные дети, никак не могут договориться, чей черед вступать в права над миром…
Возле Реабилитационного Центра какая-то подозрительная суета. Зеленая машина… анатомическая служба, что ли?…
Пока я искала свободное место на парковке, анатомичка уже уехала.
— Что случилось? — интересуюсь у санитарки, молодой девахи богатырской комплекции.
— А, — неохотно цедит та сквозь зубы. — Дура одна взбесилась совсем…
