— Победа! — торжествующе закричал сэр Карнарвон, потрясая окровавленным мечом. — Победа! Дракон мёртв, а золото — золото наше! Победа!
* * *
— Начинай, — сэр Гай небрежно повёл рукой, унизанной драгоценными перстнями. — Мы слушаем.
Голубоглазый и светловолосый стройный юноша с лютней почтительно поклонился и запел балладу, которую ещё никто не слышал.
Дракон, очнувшись от дремоты,
Услышал дальний стук копыт
Час пробил — началась охота,
Сэр Карнарвон сюда спешит
«Неплохо, совсем неплохо, — размышлял граф, слушая менестреля. — Сэр Карнарвон — победитель дракона!»
Гремит железом кавалькада,
Взлетает к небу громкий крик:
«В пещере будет всем награда!
Дракон? Так он уже старик!
«Дракон-старик» — это надо убрать: много ли чести в победе над стариком?»
Нас много, что нам этот ящер,
Обломок миновавших дней!
Кто ищет, то всегда обрящет,
Вперёд, пришпоривай коней!»
«Даже чересчур много, — мысленно усмехнулся сэр Гай, откинувшись на высокую спинку кресла, которое правильнее было бы назвать троном. — Золото — оно очень плохо делится на равные доли…»
Дракон вздохнул: «Эх, люди, люди…
Ну что ж, идите, я готов
Принять клинки и копья грудью
И кой кого лишить голов…
«А вот это мы оставим, — подумал граф. — И пусть все узнают, что дракон был силён и страшен, и что многие рыцари пали в битве».
И действительно, после побоища в северных горах в замок вернулся только один сэр Гай — вернулся с головой дракона, притороченной к седлу. Он объявил, что все доблестные рыцари, отправившиеся с ним, с честью пали в бою с жутким чудовищем, и что только он, Гай Карнарвон, сумел убить монстра. Слова графа никто не подверг сомнению — все знали его как честного воина и настоящего рыцаря. И никто так и не узнал, что спутники сэра Гая, одолевшие дракона и вышедшие живыми из страшной битвы с крылатым ящером, встретили свою смерть чуть позже — и по-разному…
Глупцы! Вы золото возьмёте
И сквозь столетий череду
Его проклятье понесёте
Своим потомкам на беду…
«Что он несёт? — возмутился Гай Карнарвон, чувствуя нарастающую ярость. — Золото, сложенное в подвалах моего замка, — это основа власти и величия моего рода; величия, которое простоит века! Какая беда? Какое проклятье? Зачем повторять глупые сказки?»
Да, ищущий всегда обрящет,
Но только то, что заслужил…»
И очень мудрый старый ящер
Клыки в усмешке обнажил…
Менестрель опустил лютню и снова поклонился благородным дамам и рыцарям. По лёгкому шороху, прошедшему среди гостей, граф понял, что баллада произвела впечатление. Да и сам юноша — опытным глазом сэр Карнарвон, привыкший одерживать победы не только на поле брани, но и в альковах красавиц, заметил, как заблестели глаза многих дам. «Да, этот юнец, — подумал граф с оттенком зависти, — легко затащит на любовное ложе любую из дочерей и даже жён моих верных вассалов… И мне не очень нравится, как на него смотрит моя собственная дочь… Но самое главное — мне не нравится эта его баллада!»
Гости ждали. Они уже готовы были разразиться восторженными рукоплесканиями, но сюзерен молчал. Со времени возвращения графа Карнарвона из драконоборческого похода прошло всего полгода, однако за это время многое изменилось.
Вернувшись, граф бросил драконью голову на камни внутреннего двора замка, тут же снарядил целый караван, взяв для охраны всех своих воинов, и немедленно пустился обратно в горы — за золотом сражённого дракона. Караван из сотен вьючных лошадей ходил на север несколько раз, и каждый раз кони едва переставляли ноги под тяжестью сокровищ — такого количества золота не видел никто, даже ветераны, помнившие походы в дальние заморские страны.
Золото проложило Карнарвону дорогу к власти. Он был обласкан при дворе короля и сделан властителем всего этого края — при условии выставления на королевскую службу полностью снаряжённого конного полка. Это условие граф Карнарвон выполнил легко — он мог теперь позволить себе щедро платить самым отчаянным рубакам-наёмникам. Так сэр Гай стал сюзереном для всех баронов северной части страны, и ходили слухи, что его дочь скоро станет женой принца и будущей королевой. Графа знали и уважали за прежние заслуги и за многое другое, однако после его знаменитого «драконьего похода» люди стали замечать, что характер сэра Гая стремительно портится. Теперь Карнарвон был способен на поступки, несовместимые с понятием «рыцарская честь», — раньше в этом его никто не мог упрекнуть. Но правил он железной рукой, и потому роптать вслух не осмеливались. Вот и сейчас гости не спешили изъявлять свой восторг, пока хозяин карнарвонского замка не скажет своё веское слово.
— Ты заслужил награду, бард, — медленно процедил владетель Карнарвон. Гости шумно выдохнули — какую награду получит сочинитель от богатого графа? — и только леди Вивьен насторожилась. Она очень хорошо знала своего отца и почувствовала в его голосе что-то недоброе.
— Ты заслужил награду, — повторил граф. — За эту балладу тебе… зальют глотку расплавленным свинцом! Чтобы впредь никому было неповадно смущать умы и распевать всякую чушь, пугая тупоголовых крестьян! Стража!
Четверо дюжих воинов шагнули вперёд и заломили руки побледневшему менестрелю. Жалобно хрустнула под сапогами сломанная лютня, с плачем лопнула оборванная струна. Гости оцепенели, и тогда Вивьен метнулась вперёд и упала на колени.
— Отец! — отчаянно закричала она. — Пощади его, отец! Пощади!
— Пощадить? — глаза сэра Гая метали молнии. — Этот смазливый щенок осмелился спеть во всеуслышанье древнее предание, лживость которого доказана придворными магами его величества! И я, Гай Карнарвон, сюзерен Севера и верный вассал моего короля, не могу оставить безнаказанным такое оскорбление власти! Власть устанавливают мечом и золотом, а глупые баллады, которые распевают простолюдины, вредят этой власти! И потому будет так, как я сказал!
— Отец, — леди Вивьен обняла ноги графа. — Пощади его… Умоляю…
— Тебе он так понравился? — сэр Гай зло усмехнулся. — Тогда его надо ещё и повесить — ты невеста принца и будущая королева, и не безродным поэтам искать твоей любви! Это говорю я, граф Карнарвон, победитель дракона и наследник его несметных сокровищ!
* * *
«Следующая… …анкт-Петербур… …ляндский вокзал… Конечная».
Народ в вагоне электрички, до отказа переполненной по утреннему времени буднего дня, зашевелился, задвигался, стараясь оказаться поближе к выходу.
