Он испытал, чуть ли не радость, когда появился Уолтерс, дружелюбный и громогласный, как и прежде. Он последовал за ним, не возражая, не пытаясь запомнить путь, которым они шли, пока Уолтерс вел его по коридорам, опускал и поднимал на лифтах; в конце концов они оказались в просторном помещении, стены которого казались иллюзорными из-за множества коммуникаторов и контрольных лампочек.
Здесь за пультом администратора восседал Вождев.
- Мистер Хескет готов повидаться с вами, сэр, - доложил Уолтерс.
Командор сбросил пачку бумаг в открытый ящик и, повернувшись вместе с креслом, жестом указал на стулья. Хескет сел, чувствуя себя неловко, поскольку стул был дюймов на шесть выше, чем койка на которой он привык сидеть.
- Значит так, вы начинаете становиться невероятно важной персоной, - заявил Вождев, нахмурившись. - Разумеется, мистер Хескет, я доложил о факте вашего спасения в ставку, и командование полно желания ознакомиться со всем, что вы можете сообщить нам так быстро, как только это возможно. Конечно, все потом придется подвергнуть анализу, но пройдет не меньше двух недель, прежде чем вы получите в свое распоряжение подходящий компьютерный центр, так что приходится делать то лучшее, на что мы способны.
- Я вас не понимаю, - произнес Хескет.
- Не понимаете? - Вождев выглядел неподдельно удивленным. - Я думал, что все это достаточно очевидно. Взгляните на это с иной стороны: нам до сих пор не встречался человек, только что вырвавшийся из карногского плена. Никогда ранее в наших руках не было кого-либо, имевшего возможность наблюдать за ними непосредственно. Подробная информация о них заслуживает выведения из боевого порядка крейсера класса "Б" и отправки его на базу в сверхскоростном режиме аварийной срочности. Именно это мы и осуществили. Так что по вашей милости свыше четырех тысяч солдат и один из наиболее мощных кораблей нашего флота вот уже, - Вождев взглянул на часы, - вот уже восемнадцать часов, как выведены из начавшегося сражения. Возможно, теперь вы поняли всю свою ценность…
- Это корабль? - спросил Хескет. И тут же добавил, не боясь показаться глупым: - Это корабль, да? Это не планетарная база?
Вождев на мгновенье утратил дар речи. Бросив на него взгляд, Уолтерс собой закрыл брешь:
- Да, все довольно сильно изменилось с той поры, Хескет. Конечно же, это корабль. С тех пор, как двадцать лет назад мы освоили привод Сан-Пина, практически не существует ограничений для того, что мы можем привести в движение. Да, мы способны даже планету запустить, я полагаю, если нам заблагорассудится.
Хескет не ответил. Уолтерс скривился и передернул плечами.
- Все верно, - с облегчением произнес Вождев. - Вы знаете какое значение имеют для нас ваши знания, Хескет. Для наших целей вы даже лучше, чем живой карног. Вы - бесценны. Вы - необходимы. Ясно вам?
Чувствуя, что этого от него ожидают, Хескет кивнул. Потом выдавил:
- Ладно… - И отчаянно попытался придумать что-нибудь, хоть что-нибудь о своих тюремщиках.
- Они … скользят, - беспомощно сообщил он. - Я мог их слышать в наружном коридоре, когда они несли мне пищу.
- Да, мы знаем, что они скользят, - спокойно согласился Вождев. - Мы выяснили это, изучая их трупы. Лишь в таком виде они нам и достаются. Но это не то, что нам надо. Мы не можем достаточно долго держать карнога в плену, чтобы изучить способы его мышления - его психологию, короче говоря. А мы чертовски нуждаемся в такого рода знании.
- Они заботились, чтобы мне было тепло, - с сомнением произнес Хескет. - Там было теплее, чем у вас здесь. И снабжали едой, в раковине, что в углу. Там такой краник, если его повернешь…
- Это интересно. Им, должно быть, пришлось изобрести для этого новую технологию, - медленно проговорил Уолтерс. - Мы знаем, что вода действует на их метаболизм гораздо сильнее, чем крепкая кислота. Но, полагаю, мы должны знать об этом лет уже с пятьдесят.
Вождев фыркнул.
- Все верно. Факт первый: они проявили определенное беспокойство, чтобы оставить Хескета в живых. Но мы могли бы установить это хотя бы потому, что он находится теперь перед нами. Что еще?
- А воздух? - поинтересовался Уолтерс.
- Воздух был, - согласился Хескет. - Как вы думаете, чем еще я мог бы дышать?
Уолтерсу как-то не приходилось слышать, чтобы кто-либо обращался к командору в такой манере, казалось, он преисполнился праведного возмущения. Вождев покосился на него и терпеливо обратился к Хескету:
- Откуда поступал воздух? Хескет пожал плечами.
- Он уже был. Я не знаю откуда от брался. Я этого не видел.
- Должно быть они подавали его понемногу по трубам из запасных баллонов, - предположил Уолтерс. - Вот и все. Я глотнул воздуха в том помещении, сэр. Он - смердел!
- Это понятно, мы же сами прогнали кислород по всем туннелям, чтобы добить уцелевших, - заметил Вождев. - Они вас кормили, верно?
- Да. Регулярно. - Желудок Хескета все еще не пришел в норму. Он сделал ударение на втором слове.
- Ага! - обрадовался Вождев. - И как часто? Может, благодаря этому мы сможем установить период вращения их родной планеты. Это может оказаться крайне ценным.
Он выжидательно посмотрел на Хескета.
- Каждые двенадцать часов, - ответил Хескет. - Вот именно, каждые двенадцать часов.
Его собеседники разочарованно вздохнули.
- Должно быть, засекли период обращения стрелки на его часах, - пожаловался Уолтерс. - Я обратил внимание, что они все еще ходят, когда забирал его с собой. И за все эти годы не отстали, не убежали вперед, больше чем на несколько минут.
- Но все-таки шли неточно? - укоризненно спросил Вождев. Уолтерс виновато поглядел на него.
- Простите, сэр, я еще тогда отметил это несовпадения - сверил со своими часами. Его отставали на восемь минут и несколько секунд.
- Хм-м. Полагаю, сам факт, что ему позволили сохранить часы - это уже что-то, - по-прежнему недовольно заметил Вождев. - Что-нибудь еще, Хескет?
- Нет, больше ничего не приходит в голову.
- Вы хотите сказать, что вас запихали в ту каморку сразу же, как взяли в плен, а потом заперли и ни разу больше не полюбопытствовали, что вы и как? - требовательно спросил Вождев. Под конец этой фразы он стал высказываться почти по-человечески; у Хескета перестройка на новую тональность разговора потребовала определенного времени и он плохо расслышал последние слова.
- Это не может быть правдой, сэр, - решительно заявил Уолтерс. - Как я уже сообщал, между исчезновением транспорта, и временем, когда, согласно его словам, его взяли в плен, прошло свыше семи месяцев. Он не мог все это время находиться в спасательной капсуле - даже если допустить, что он пользовался регенераторами, ее жизнеобеспечения хватает на месяц, ну - на шесть недель автономного полета. А он назвал вполне определенный срок, который пробыл в камере, и часы его ходили, как я уже говорил.
