Также возле ворот базировался одноэтажный кирпичный блиндаж с узенькими окошками - бойницами.
Когда Антон приблизился к воротам ближе, чем на двадцать метров, над округой разлетелся усиленный рупором приказ:
- Стоять на месте!
Антон послушно остановился. К нему не спеша приблизились три солдата, на груди каждого значились небольшие белые как бирки тюремных заключенных цифры. У всех возрастающие: 1, 2, 3. Наличники шлемов у этих солдат, в отличие от тех, которые встречали поезда, были спущены, и лица злые лица скрывали тонированные противоударные стекла, из-за чего они походили друг на друга как двойники.
"Как клоны, - подумал Антон. - Зомбированные Союзом клоны".
Номера первый и второй нацелили на Антона автоматы, а третий подошел вплотную. Слышалось, как механизм внутреннего дыхания всасывает отфильтрованный воздух при каждом вдохе и выбрасывает наружу углекислый газ. Из-за этих звуков солдат походил на вставший на дыбы пылесос.
- Билет гражданина Союза, - услышал Антон хмурый голос.
- У меня нет. Я не вхожу в состав... - не успел начать Антон.
- Без лишних разговоров! - Перебил его третий. - Паспорт с личным номером и карточку рабочего.
Антон достал из кармана куртки карточку, отпечатанную в квартире многоэтажки, паспорт - алюминиевую пластинку с номером: AD-17-92-D.
- Пробей в базе данных номер. Проверь. - Приказал первому третий. - А ты стой здесь. - Это уже к Антону.
Первый так же не спеша удалился в сторону блиндажа, где спустя некоторое время и скрылся. Второй и третий встали напротив Антона, не опуская автоматов.
- Когда приехал в Сити? - спросил третий.
- Сегодня днем, - ответил Антон.
- Я их не понимаю, Колян. - сказал третий второму. - Чего они шастают из города в город? Чего ищут? Все равно везде одно и то же.
- Черт их знает. Будь моя воля, я бы их всех в одну яму и свинцом их, свинцом... - жестко сказал второй.
- Жестковат ты парень, - сказал третий.
- А с ними иначе нельзя, - второй несильно ткнул дулом автомата в грудь Антону. - Такие как он, только и ждут тот момент, как переметнуться на сторону сепаратистов. А потом они нас с тобой не пожалеют!
- Я иду работать. - Вставил Антон.
- Да?! Интересно, кто тебе поверит? - третий попытался сделать удивленный возглас.
Тут вернулся первый, сжимая в руке документы. Он шагал также неторопливо, даже развязно.
- Все нормально. Чист, - сказал он и вернул документы Антону.
Потом первый обернулся и махнул правой рукой в сторону ворот, подавая сигнал постовому.
- Семеныч, открывай ворота. Тут еще один смертник на чистильщика устроился, - прохрипел он в рацию.
- Иди, чего стоишь? - это уже Антону.
Антон прошел вперед мимо смотрящих на него сквозь бронированные стекла солдат, мимо вышек и блиндажа, похожих на заградотряд на границе Союза, который Антону как-то раз довелось увидеть.
Бронированные ворота перед ним разъехались со страшным скрежетом. Стукнуло железо о камень и что-то зашипело.
7
Он очутился на объекте под значком "радиактовно-опасно" - месте ядерных и химических отходов, где трудилась добрая половина города Сити-22. Прямо перед ним простиралась долина мусора, иначе ее никак назвать нельзя. Во-первых, необширна как степь, во-вторых, грязна как ад, если он вообще грязен.
Тонны покореженного металла, разбросанные по площади всей свалки, зеленые лужи отравленной воды, бытовой мусор - от окурков - до ржавых автомобильных осей и помятых холодильников. Все здесь имелось. Все, кроме растущего, мало-мальски, уродливого деревца. Такова была свалка.
Огромная и зловонная она разрослась на востоке Сити-22, испаряя в воздух ядовитые газы и токсины. Союзное правительство приняло решение нанимать добровольцев на очистительные работы. Платили сущие копейки, но работать шли многие. Нужда заставляла лезть хоть в пасть крокодилу.
На деревянном мосту, проходившем прямо по центру огромной зеленой лужи, его встретил небольшого роста худой мужчина в странном костюме, если не сказать, причудливом: противогазе и в старом рваном смокинге. Он стоял возле сгнивших осей грузовика "газ" и махал руками кому-то в отдалении.
Антон приблизился к человеку в смокинге и представился:
- Антон Зоринов.
- Зови меня Филиппычем, если не трудно, - проговорил мужчина в смокинге и протянул сухощавую мозолистую ладонь.
Антон пожал протянутую руку. И потому как пожал ее Филиппыч, он почувствовал в нем необычайную силу, хотя на вид тот был сущим слабаком.
- Добро пожаловать в ад, сынок. Если ты понимаешь, о чем я. - Добродушно заявил Филиппыч, его глазах за мутноватыми стеклами противогаза весело поблескивали. - Пошли за мной.
Антон побрел вслед за Филиппычем, который вел его по бесконечному лабиринту, состоящему из покореженного железа, проводов и ядовитых луж. Они шагали по листам нержавеющей стали, кои были выложены на земле подобно горному тракту.
- Ты решил подработать, сынок? - спросил Филиппыч.
- Прошу не называть меня сынком, Филиппыч, - возмутился Антон.
- Нет проблем, нет проблем. Хочешь, я буду называть тебя племянником? - Филиппыч утробно захохотал. - Шучу я. Шучу.
- Мне нужны деньги.
- Для чего интересно? Пособия, что выделяет Союз, вполне хватает на еду и жилье. Что-то задумал, да?
- Ничего я не задумал. Ты допрашивать меня собираешься?
- Нет. - Филиппыч странно напрягся, - Просто так редко приходится общаться с людьми...
Они шли молча еще минут десять, пока не выбрались к лагерю чистильщиков. Это была большая вычищенная от мусора и хлама поляна, заполненная разношерстным народом. Рабочий день только начинался - и тысячи людей суетились на базе, не успевая пожевать что-нибудь на завтрак и надевая защитные костюмы.
Их кормили синтетическим мясом и таким же хлебом, давали немного чистой воды и сигарет. В конце недели распорядитель раздавал зарплату. 20 юд за неделю работы. Весьма неплохо для бедного "негражданина" Союза.
Антону выдали старый защитный костюм, в котором поработало уже, по крайней мере, человек двадцать. Он был грязным и вонючим, но других не имелось.
- Ничего, - сказал ему худощавый распорядитель, - поработаешь - привыкнешь. Как влитой будет, вот увидишь. А все те сводки новостей, в которых говорится, что здесь выдают самую лучшую и надежную защиту, да еще и таблетки от радиации в придачу - не больше чем дерьмо собачье. Уж ты мне поверь.
8
После девятичасового рабочего дня, без обедов и перерывов на перекур, в усталь умаявшийся Антон, ничего не хотел делать. Даже есть. Хотелось только спать, ноги подкашивались от усталости - после бесконечного и, как казалось ему, бессмысленного перетаскивания мусора с места на место.
