Он вздохнул и поправил съехавший на сторону дешевый темный галстук.
— Мы отслеживаем связи с биосферой Земли с помощью этого гигантского биокомпьютера, электроника лишь координирует работу его частей. Природные биоэлементы воспринимают, обрабатывают и хранят нужную информацию. Например, генокоды.
— Стало быть, биокомпьютер «вычислил» меня? — догадался я.— Почему нужен участок именно моего мозга?
— Очень просто, нет хлопот с совместимостью. Следовательно, решается проблема вечной жизни. Клетки, из которых состоит человеческий организм, в принципе воспроизводят себя сколь угодно долго. Но в определенных участках мозга заложены алгоритмы старения. Мы, слуги Абсолюта, периодически обновляем эти участки, берем молодость и даем часть своего, как ты понимаешь, более совершенного ума. Операция более выгодна тебе, чем мне.
Я промолчал. Второй изучающе обежал меня взглядом и направился к выходу.
— А ты — крепкий орех, — бросил он через плечо, — но я постараюсь склонить тебя к добровольному согласию. Как-никак мы родственники. Твой великий предок — часть меня.
Он знаком предложил следовать за собой. Через тот же кольцевой коридор мы проникли в помещение с такими же белыми светоносными стенами. Но пол здесь был не пластиковый, а металлический, с очень высокой чистотой обработки.
Осматриваясь, я старался привести в порядок мысли, теснившиеся в моей голове. Чего они домогаются? Кто они? Почему их больше интересует моя душа, чем тело?
Второй объяснил:
— Под полом находится приемник космической энергии, этого вечного, неиссякаемого источника. Она преобразуется в поток электронов, генерирующих высокочастотное электромагнитное поле. Управляя им, мы путешествуем во времени и пространстве.
— А светящаяся оболочка? А зигзаги и повороты под прямым углом, будто у вашего корабля нет массы?
— Ответ тебя разочарует. Масса есть масса, дело в скорости. Представь, что ты мчишься на истребителе и хочешь сделать посадку около мелькнувшего внизу условного сигнала, который долго разыскивал. Ведь ты сначала неизбежно проскочишь вперед, потом развернешься и сделаешь заход на посадку. Возможно, и не один.
Корабль тоже не сразу попадает в ваше время. Зрение у людей инерционно, картинка удерживается в памяти около десятой доли секунды. Поэтому с Земли наш корабль виден в разных точках небесного свода одновременно, а глаз дорисовывает не объяснимую обычными законами механики траекторию. Кстати, твой предок из Эмболи сильно удивил исследователей своими совершенно выходящими за рамки эпохи — лет на триста — волновыми теориями звука и света.
Что касается оболочки из светящегося газа вокруг корпуса корабля, то тут совсем просто. Мы концентрируем энергию на оболочке, и воздух теряет способность сопротивляться движению. Корабль летит как бы в пустоте, окруженный газовым пузырем.
Все происходившее очень занимало меня. С первых классов я увлекался естественными науками, на уроках донимал учителей вопросами. Кто создал мир? Землю? Уникальна она или стоит в ряду себе подобных. Ведь если галактик много, и все они похожи, то и планетарных систем должны быть мириады…
И вот, когда передо мной открывался источник знаний высокого уровня, я почувствовал беспокойство и тоску. Захотелось немедленно вырваться из этих гладких светящихся стен.
— Хочу домой, — я сказал это с яростью зверя, загнанного охотниками в сеть-ловушку.
Единственное, что еще хотелось узнать здесь, так это о моем загадочном великом предке. Тут же я услышал голос:
— Примитивные инстинкты срабатывают пока четче, чем переданные по наследству разумные начала, гены великого механика, математика и инженера за полтысячелетия явно ослабли. Вот что: давай его сюда. Он еще не понял радости добровольного подчинения, не убежден в новых открывающихся возможностях.
Голос смолк. Знали ли хозяева корабля, что я слышу их переговоры? Второй вздохнул:
— Что ж, тебя приглашает Первый. Это большая честь. Не пойму только, зачем он торопится. Мы с тобой даже по земным часам беседуем не больше четверти часа.
Мы вышли в коридор. Второй понизил голос:
— Хочу по-дружески, по-родственному предупредить. Первый бывает крут, непредсказуем. Он может показать гостю такие вещи, раскрыл» такие тайны, что дух захватывает. Но в ярости он кидается на обидчика, как дикий вепрь, и подминает его. Тебе лучше проникнуться гармонией и совершенством нашего, так сказать, острова высшего разума.
— Какая же гармония, если вы из меня выдавливаете согласие на операцию, как пасту из тюбика, — пробурчал я в спину Второму.
Он сделал вид, что не слышит, и на ходу продолжил объяснения:
— Электромагнитное поле корабля имеет форму колокола. Энергия концентрируется на периферии, а в отсеках и под центром корабля есть защищенное от излучений пространство для свободного обмена биоинформацией с земными объектами. Между прочим, кольцевые следы на растительном покрове, о которых люди много спорят, образуются как раз нашим электромагнитным излучателем, когда мы проводим эксперименты.
Мы поднялись по трапу на верхний этаж корабля и попали в изумительный по красоте сад. Тропические растения, большинства названий которых я не знал, живописными группами росли на искусственных скалах и между ними. С высоты низвергался маленький, но настоящий водопад. На фоне сочной зелени прекрасно смотрелись пышные цветы всех оттенков красного. Все это великолепие венчал ярко-голубой прозрачный купол. Мелодично щебетали прячущиеся в кущах птицы, а воздух… Воздух благоухал незнакомыми ароматами.
Второй повел меня по узкой, выложенной мрамором тропинке. Впереди, сквозь листья пальм, вырисовывался неглубокий грот правильной овальной формы. Спиной к нам в кресле под маленьким айвовым деревом, увешанным крупными, в два кулака, желтыми плодами, сидел человек. Видны были прямые широкие плечи и платиновая седина волос, тщательно подстриженных, и безукоризненный пробор. Почти над креслом головой вниз висел крупный желто-синий попугай.
Человек повернулся вместе с креслом. Это был Первый. Одет он был в белую полотняную, до пят, рубаху. Босые ноги держал скрещенными. Лицо выглядело бы привлекательным, если бы не колючий взгляд серых глаз, полуприкрытых отечными веками. Он широко улыбнулся мне, но грубо прорубленные линии от носа к углам рта слегка подпортили впечатление.
— Потолкуем начистоту. Я, Валентин, кругами ходить не люблю и врать не привык, — сказал Первый на мощных баритональных тонах. — Вариант номер один: оставим все, как есть. Парень ты неглупый, дойдешь до степеней известных. Не пропадешь, верю. Но разве ты не мечтаешь далеко опередить свою массу, вырваться на широкую дорогу, стать знаменитостью, гением, войти в узкий круг лиц, заслуживающих бессмертия?
