Эрик Рассел - Бумеранг

— А робот надежно запрограммирован на такое решение? — не унимался Клюге.

— Конечно. Он просто не может поступить иначе. Роботы лишены инстинкта самосохранения.

— Еще один вопрос. Это творение ваших рук невольно заставляет меня вспомнить о чудовище Франкенштейна. И вот тут-то я задаю себе вопрос: а что, если он сойдет с ума?

— Что вы подразумеваете под этим?

— По заложенной в нем программе он обязан концентрировать свои лучи на тех, в отношении кого получен приказ на устранение. Но в ваших отчетных документах вы утверждаете, что наделили его способностью к мышлению в рамках необходимого. А что, если ему придет в голову прикончить кого-либо по своей воле? Вас, например?

Шпайдель даже не стал утруждать себя ответом на вопрос. Он привел в порядок одежду Уильяма Смита, вставил тому в спину специальный ключ и повернул на полоборота. Фигура ожила. Шпайдель встал ровно в двух ярдах от робота и пристально взглянул ему в глаза.

— А теперь отдайте ему такой приказ, — предложил он Клюге.

— Убей его! — рявкнул Клюге, не колеблясь ни секунды.

— Я не могу сфокусировать лучи на своих создателях, — ровным, спокойным голосом ответил Уильям Смит.

— Почему не можешь?

— Это функционально не предусмотрено.

— Он наделен специальным контуром, блокирующим подобное распоряжение, — пояснил Шпайдель. исходя из принципа, что его слова доступны пониманию Клюге. — Он не сможет спровоцировать кровоизлияние в мозг ни у меня, ни у Вюрмсера. Кстати, и приказы он исполняет только те, что исходят от меня или моего коллеги. — Шпайдель любезно улыбнулся генералу. — Вот если бы Вюрмсер воскликнул: «Убей его!» — мы все полегли бы на месте.

— Почему? — сорвалось с губ ошарашенного Клюге.

— Подобное распоряжение поставило бы Смита перед неразрешимой проблемой. Результат: произошел бы отменный взрыв.

Он протянул список, составленный Клюге. Уильяму Смиту:

— Приказываю: нацелить ликвидационный взгляд вот на этих людей и вернуться сюда как можно скорее.

— Слушаюсь, — ответил Уильям Смит. Тонкими, столь похожими на человеческие пальцами он сложил лист пополам. Затем снял шляпу с вешалки, непринужденно надел ее и вышел. Клюге наблюдал за его действиями с нескрываемым интересом. Едва захлопнулась дверь, как он тут же полюбопытствовал:

— Сколько времени он может работать?

— Триста дней.

— А если произойдут непредвиденные длительные задержки в пути прежде, чем он сможет выполнить задание? Что, если иссякнет энергия до того, как он вернется сюда? Предположим, он израсходует всю энергию и встанет пень-колодой? Тогда-то уж непременно найдется кто-нибудь, кто подберет эту игрушку, способную раскрыть столько секретов, не так ли, господа?

— Это невозможно, — отмел его предположения Шпайдель. — Как только он поймет, что не сумеет вернуться в обусловленные сроки, у него немедленно возникнет мысль, что он должен действовать в режиме «невозможного приказа». Это обязательно породит проблему неразрешимости ситуации. А ответ на нее только один — самоуничтожение. — Он шмыгнул носом, проявляя явное раздражение, и добавил. — В любом случае выполнение поставленного сейчас задания не должно занять у него более шестидесяти дней. А он рассчитан на срок, превышающий этот в пять раз.

— Да, похоже, что вы действительно позаботились обо всем, — вынужденно признал Клюге.

— Обо всем, что возможно, — резковато перебил его Вюрмсер. — До сегодняшнего дня мы отправляли его дюжину раз в короткие, но сложные командировки, чтобы проверить способности решать обыденные проблемы. После каждой из этих вылазок вновь модифицировали. К настоящему моменту он настолько близок к совершенству, насколько это вообще возможно.

— Надеюсь. — Клюге подошел к окну и, раздвинув занавески, выглянул наружу. Он задумчиво всмотрелся, потом проронил: — Вон он заходит в автобус с таким видом, будто проделывает это каждый день.

— Он способен и на тысячу других поступков, — возвестил Шпайдель. — Он может, например, стать злым и язвительным, если потребуется отшить кого-нибудь, навязывающего нежелательное знакомство. Если позволит расписание, то будет продвигаться к цели как днем, так и ночью, причем в последнем случае притворяться, что спит Он прекрасно знает, как скрыть свою неспособность есть и пить. — Шпайдель тяжко и глубоко вздохнул. — Мы ничего не забыли. Никто не смог бы сделать это лучше.

— Я отдаю должное вашему изумительному мастерству, хотя пока не могу признать, что этот робот совершенен со всех точек зрения, — отчеканил Клюге, задергивая шторы. — Только смерть отобранных нами людей послужит решающим доказательством успеха.

— Уильям Смит запрограммирован на сильнейшую ненависть к концентрации личной власти, насколько вообще оказалось возможным привить машине способность что-либо органически отторгать, — ответил Шпайдель. — Таким образом, он — идеальный инструмент для уничтожения носителей такого рода власти. Подождите немного, и вы увидите, к чему это приведет!

Ньютон П.Фишер с трудом извлек грузное тело из своего громадного лимузина, надул отвислые щеки и уставился злыми рыбьими глазками на спокойного, хорошо одетого молодого человека, ожидавшего его на тротуаре.

— Никаких комментариев! — прорычал он. — Проваливайте!

— Но, мистер Фишер, мне поручили…

— Мой совет, молодой человек, откажитесь от этого поручения. Я сыт по горло репортерами.

— Пожалуйста, выслушайте, мистер Фишер. Меня зовут Уильям Смит, — потоком слов он пытался задержать эту важную особу, в то время как его взгляд стал пронзительным. — Если вы будете так любезны уделить мне всего лишь минутку вашего драгоценного времени…

— Я, кажется, ясно выразился! Без комментариев! — Фишер смотрел ему прямо в глаза, не ощущая ничего тревожного. Затем обратился к крепкому, выбритому до синевы человеку, который выскочил вслед за ним из машины: — Поусон, позаботьтесь, чтобы этот тип больше мне не досаждал, как, впрочем, и остальные прохвосты его пошиба.

Он величественно вошел в здание. Никто не заметил непривычную неуверенность в его поступи, как только он переступил порог.

Скрестив руки на мощной груди, Поусон испепелил воинственным взглядом «репортера», вскипая яростью оттого, что Смита, казалось, совершенно не волнует его грозный вид.

— Давай вали отсюда, мальчик. Твоя газетенка сможет крупно подсуетиться с тиражом в тот день, когда мой босс преставится.

— Это не заставит себя ждать, — ответил ему Уильям Смит со странной уверенностью в голосе Он щелчком сдвинул шляпу на затылок и неспешно ушел, сохраняя абсолютно невозмутимый вид.