— Они же вымерли! — возмутился Ыыыы.
— Нет, ещё не вымерли. Цивилизация Rattus Sapiens ещё только зарождается. Тараканы ещё не одомашнены. Тысячелетней войны еще не было. Сейчас — наша цивилизация и существование невозможны, а не наоборот.
— Эх, сидел бы я спокойно дома и читал в кресле журнал.
В сапоге они добрались до пригорода, места, где жил борец с раттусами, и, где, собственно говоря, и начала развиваться их цивилизация, её очаг.
Оттого, что из дома пахло приманкой, вокруг собралось много раттусов. Их мозги всё впитывали, как губки. Слыша человеческую речь, раттусы её хорошо усваивали.
Борец крикнул соседу в избу:
— Если я не уничтожу этих крыс, они создадут собственную цивилизацию.
— Верно, — ответил сосед. Они засмеялись.
— А кто это такие — «крысы», — спросил вслух Ыыыы.
— Крысы — это мы, — ответили недоразвитые в социальном плане раттусы.
— Наверно, они хотят сказать, что люди, или Гиганты Древности называют представителей нашего вида «крысами».
Борец с раттусами — крысами пошёл на рынок за продуктами. Ему встретился давний враг:
— А, Теодор, тот самый борец с крысами? Да ты сам больше похож на крысу по морде, чем на человека.
— Чего? Повтори!
— Ты больше похож на крысу, чем на человека.
— А за оскорбление ответишь. Вызываю тебя на дуэль. Чтоб завтра же пришел на это место.
— Хорошо, крысёныш, — враг ушёл.
— Ничего, — сказал вслух Теодор, — расстреляю завтра на дуэли Петера и буду опять бороться с крысами.
Спустилась ночь. В своей избе Теодор снял костюм. Вдруг в чердачное окно влетел Ииии:
— Привет всем! Я разведывал состояние науки. Оно — примитивно. Единственными науками в этом времени являются алхимия, от которой произошла наша химия и арифметика. Также есть и богословие — псевдонаука о религии. Вообще, люди — суеверные существа, даже летоисчисление ведут от мифической даты — рождения Иисуса Христа. Сейчас, кстати, у них — 1600 год — тоже начало нового века, как и у нас. У них год больше нашего во столько раз, во сколько и жизнь(17,5).
Ыыыы залез в нагрудный карман костюма Теодора.
— Зачем ты туда полез, — спросил Аааа.
— Чтобы исследовать.
— Ты не имеешь права ничего оттуда брать. Это может изменить историю.
— А я ничего и не возьму. Просто посмотрю, что у него в кармане и сфотографирую.
— Хорошо, только не задерживайся.
— Жарковато становится, — сказал Ыыыы и снял металлический костюм.
Из кармана послышалось несколько звуков фотоаппарата и оттуда выскочил Ыыыы.
Следующий день. Дуэль Теодора и Петера. Теодор приготовил мушкет заранее, но у Петера он уже был приготовлен. Петер выстрелил в грудь Теодору. Тот упал.
— А дольше ничего интересного нет, — сказал Ииии. Мы размножились и чумой уничтожили Гигантов Древности. Потом бактерии, вызываюшие чуму, тоже погибли. А раттусы создали цивилизацию и стали называться раттус сапиенсами.
— Значит, можно возвращаться домой? — спросил Аааа.
— Да, — ответил Ииии.
Аааа, Ииии и Ыыыы взялись за руки и полетели. С массой 461 грамм при грузоподъёмности 600 грамм они взлетели и с нормальной скоростью добрались до машины. Она стояла, ничем не повреждённая, только водорода в баке было мало.
Ыыыы достал бутылку с гелием:
— Недавно я купил на карманные деньги немного гелия, чтобы загладить свою вину — ведь я полез в зоопарке в клетку к кошке.
— Гелий — лучше водорода, — сказал Аааа, заливая топливо в бак.
— Но всё равно, топлива в машине маловато, — сказал Ииии.
— Может, зададим сапогам команду уменьшить вес машины на 600 грамм?
— Отлично! Ты гений, Ыыыы.
Они завели машину и поехали.
— Кстати, Ыыыы, где твой металлический костюм? — спросил Аааа.
— В костюме Теодора, а что?
— Ладно. Куплю новый.
По машине прошлись молнии. Она как будто взорвалась. В воздухе некоторое время оставался сгусток электроэнергии, но он — растворился.
А машина попала в межвременной туннель. И вскоре вылетела и оттуда.
Но город и дома были такие же огромные, как в нулевом году. И даже больше. Вдруг из дома вышел человек. Он был даже крупнее, чем в нулевом году.
— Сгинь! — закричал Аааа, — они же вымерли.
— Надо разобраться, — ответил Ыыыы, — может, это — не 7000 год.
— Нет, 7000. Или, по человеческой шкале летоисчисления — примерно 2000 год.
— Чего-то я не понял, — ответил Аааа.
— Помнишь, я говорил про альтернативные миры-вероятности?
— Ну.
— Так вот, мы сейчас — в таком мире. Ыыыы оставил свой костюм из металла в кармане Теодора. Во время дуэли Петер выстрелил ему в грудь и попал в костюм, естественно, не убив борца с раттусами. Тот лишь упал в обморок от страха смерти.
Петер оставил его тело. Теодор очнулся и понял, что жив. Он стал собирать вокруг себя сподвижников. И в борьбе за существование раттусы проиграли, а люди победили. И, от притеснения людьми, теперь уже Гигантами Современности — раттусы не стали сапиенсами.
— Ясно.
— Но смотри! Сейчас этот гигант раздавит нашу машину. Живо выпрыгиваем!
Они выпрыгнули. Человек наступил на машину и раздавил её:
— Опять дети оставляют на дороге свои игрушки.
Аааа заплясал от радости. Другой на его месте впал бы в стресс и попросил бы Ииии починить машину. Но Аааа говорил:
— Отлично! Мир, где раттусы не являются цивилизованными существами, а живут за счёт паразитирования на человечестве. Я смогу не работать, но есть.
Ииии надел сапог и взлетел:
— Полечу разведывать состояние современной человеческой науки, а заодно и постараюсь построить новую машину или возьму детали для старой.
Аааа затащил Ыыыы в гастроном:
— Будем жить здесь и паразитировать на продовольственных запасах человечества. И помни, что бы ни случилось, в глазах человека я, ты и Ииии — просто крысы. Мы — серые, а Ииии — белая.
— А одежда? Ношение одежды — признак разума.
— А мы будем без неё. Ведь ходят же так просто раттусы.
— А почему Гиганты Современности больше Гигантов Древности?
— Акселерация.
Аааа и Ыыыы жили в гастрономе. Шли дни. Ыыыы взрослел, а Аааа толстел — ел, сколько влезет и почти не двигался. Временами им попадались кошки, но Ыыыы расстреливал их из ручного лазера. Вдруг Аааа получил на пейджер сообщение от Ииии:
«Привет всем! Я нахожусь в лаборатории. Хотите — верьте, хотите — нет, но я тут не в качестве учёного, а в качестве подопытного муравья. А в этом мире эксперименты ставят на лабораторных крысах. Состояние науки — улучшилось, но до нашего ему далеко.»
